инвестиции в Англии… Желающих наложить лапу на эти деньги в стране победившего капитала будет предостаточно.
— Волков бояться — в лес не ходить, — буркнул Павел.
Но вопреки лихой фразе он выглядел озабоченным.
Им не впервой было сталкиваться с мафиозными структурами, будто спрут пронизавшими своими щупальцами все области жизни — власть, бизнес, милицию, суд. Впервые друзья столкнулись с криминалом на другой же день после того, как открыли свое первое дело — небольшое кооперативное фотоателье. Собрав все сбережения, продав старенькую «копейку», доставшуюся Павлу по наследству от отца, немного подзаняв у тетки Олега, они купили подержанное автоматическое оборудование для проявки и печати снимков фирмы «Кодак». Тогда это было еще внове. Остатки денег ушли на взятку начальнику ЖЭКа и на элементарный ремонт небольшого подвальчика, в котором до того дворники держали свои лопаты и метлы.
Утром следующего дня на пороге подвальчика появился юноша, высокий, худой, с серыми до голубизны глазами навыкат. Двое парней покрепче, ухмыляясь, маячили за его плечом. Павел невольно улыбнулся, вспоминая те романтические времена. Тогда слово «крыша» обозначало для большинства населения всего лишь только кровлю, спасающую от осадков жилые и прочие сооружения.
Долговязый какое-то время осматривался, потом достал из кармана самодельный нож и заявил:
— Мужики, у нас принято платить за прописку. Сто баксов — и можете продолжать дальше мешать проявитель с закрепителем. Ничего вам за это не будет.
— Чего сто? — переспросил Павел.
Его недоумение было искренним. Он даже не сразу сообразил, что часто встречающееся в американских переводных детективах жаргонное словечко обозначает на родной земле то же, что и там, — всего лишь американские деньги. Доллары, которых он к этому времени еще ни разу и в руках не держал.
Гости его вопрос восприняли как издевку. Поигрывая блестящим лезвием, юноша двинулся вперед и, прежде чем Павел и Олег угадали его намерения, нанес ногой несколько ударов по драгоценной фотомашине, сердцу их кооператива.
Это была ошибка. При виде уничтожаемого имущества, купленного на последние деньги, в Павле проснулся темный инстинкт собственника, видимо так до конца и не подавленный советским воспитанием. Он не бог весть сколько занимался в отрочестве боксом, но у долговязого и его товарищей, видимо, не было и такого опыта. А может, сработал эффект неожиданности и тот факт, что в тесноте подвала нападавшим трудно было использовать численное преимущество.
Олег тоже подключился к драке, и изрядно помятая троица навсегда исчезла из их жизни, оставив на полу нож с наборной рукояткой и вдребезги разбитый аппарат.
С тех пор многое изменилось. Каждому этапу развития бизнеса соответствовал свой уровень криминальных «опекунов». Нескладные юноши с самодельными ножами остались в прошлом. Теперь этим делом занимались специалисты, отличники теории и практики. Информацию они получали из первых рук — от налоговой инспекции, таможни — и обкладывали своим собственным игом, вывернуться из-под которого было сложно, а порой и невозможно.
До сих пор Павлу и Олегу это удавалось — ценой больших потерь и нервов. А также интриг, на которые Осокин был великий мастер. Безопасность фирмы была в его ведении. Как и многое другое. Он был прекрасный организатор, и Нестеров вполне полагался на приятеля в вопросах тактики.
— Кто? — глухо спросил Павел. Олег пожал плечами:
— Думаю, что мы со своими мотелями наступаем на больную мозоль тем, кто контролирует гостиницы. Прежде всего в европейской части. Москва не в счет. Здесь мы ни с кем не пересекаемся. Да у них и своих разборок хватает.
— Все равно голова здесь.
— Возможно.
— Кто? — Павел снова повторил вопрос. — Не может быть, чтобы ты не наводил справки. Я тебя знаю.
Олег тонко усмехнулся:
— У меня есть предположение. Но нужно подождать.
— Чего?
— Пока сами проявятся. Поэтому мне так важен этот банкет.
Павел устало провел рукой по лицу:
— Ладно. Завтра, да? Мой отпуск усыхает на глазах.
Олег наблюдал за ним из-под полуприкрытых век.
— Что-то еще?
Все-таки они знали друг друга!
— В двенадцать тебя ждет в офисе новый референт.
— Нет.
— У нее сводки, последние письма и договора.
— У тебя тоже есть право подписи.
— А бумаги для Вирджинии?
Павел обреченно вздохнул:
— Ладно. Только я домой заеду, хоть душ приму. Да и переодеться не мешает.
Осокин удовлетворенно кивнул, тронул водителя за плечо.
— Володя, останови, я к себе пересяду.
«Мерседес» прижался к тротуару. Игорь, ехавший следом на осокинском БМВ, повторил маневр. Последним причалил джип с охраной.
Олег уже садился в свою машину, когда Павел приоткрыл дверцу, крикнул, перекрывая уличный шум:
— И охрану забирай, к чертовой матери! Мне эскорт ни к чему!
Анна ожидала своих начальников за длинным столом в кабинете Нестерова — так распорядился Осокин. Она попала в него впервые и поразилась скромности обстановки. У того же вице-президента мебель была куда роскошней — бельгийская, с отделкой из синего камня и такого же оттенка синей кожи, она подавляла своей монументальностью посетителей с первых секунд. А картины на стенах! Анна не была большой специалисткой в живописи, но фамилии Кандинского и Малевича на латунных пластинах, прикрепленных к рамам, кое-что ей говорили. В том, что это подлинники, Анна не сомневалась: не станет же щеголеватый Осокин вешать копии!
Не то у Нестерова. Огромный черный диск часов на белой стене, черная же угловатая мебель. Два стола, стоящие буквой «Т», два ряда офисных стульев вдоль стен. Только большая, натурального дерева панель за спинкой нестеровского кресла нарушала казарменный аскетизм интерьера. А главное — ни зеркала, ни стекла, ни одной полированной поверхности, с помощью которой можно было бы еще раз посмотреть, не слишком ли вызывающе она выглядит? Анна уже жалела, что позволила Лариске уговорить себя надеть для первого знакомства открытую белоснежную блузку с воротником «апаш»:
— Он сразу обалдеет и размякнет! Поверь мне!
— Или примет меня за… за бог знает кого! В конце концов, я же на работе!
— Клинтон тоже, между прочим, был на работе! — наседала Лариска. — Не думаю, что наш президент умнее ихнего!
Вместо того чтобы возмутиться неуместным сравнением, Анна расхохоталась, и это решило дело.
Сейчас ее снова обуревали сомнения. Пользуясь тем, что в кабинете она была одна, Анна осторожно заглянула за панель, отстоявшую от стены почти на метр. Там была дверь в соседнюю комнату, видимо туалет с умывальником, и стоял небольшой платяной шкаф. Замирая от собственной наглости, Анна приоткрыла дверь шкафа. Зеркала там тоже не было, но вместо того, чтобы тут же прикрыть дверь, она распахнула ее еще шире. В узком пенале на плечиках висели несколько рубашек светлых тонов, явно под костюм, небрежная связка галстуков. Автоматически Анна расправила их, подивившись про себя мужской нелогичности — все галстуки были примерно одинакового темно-серого оттенка и ширины. Женщина
