– Ты сам придумал ему имя?
– Я слишком суеверен, чтобы называть кролика Сонни-бой.
– Вот и я подумала…
Одни и те же ссылки в Интернете, когда же мы наконец от них избавимся?
– Имя мне досталось по наследству. Как и кролик.
– И что ты собираешься с ним делать?
Кормить морковкой. А что ты собираешься делать с ним? – еще один кивок в сторону Кожаного Тома, ему бы давно пора нами поинтересоваться.
– Ты ревнуешь?
– Ну что ты, Лора! Ты ведь не моя девушка.
Наконец-то Кожаный Том зашевелился. Лениво почесывая Сонни-бою шею, я наблюдаю, как он приближается, как нависает над тарелкой со стейком, я даже не прикоснулся к нему. Не хватало, чтобы мой завтрак присыпало Томовой перхотью и мелким ворсом с ковбойки.
– Есть проблемы, зайка?
«Зайка», безусловно, адресовано Лоре, никак не Сонни-бою. Сонни-бой не зайка – кролик, это и ребенку понятно, меня же Кожаный Том не замечает принципиально. Лора морщится – сакраментальное «зайка» автоматически переводит ресторанного критика престижного журнала в разряд пэтэушной соски, «прынцески из рогатника», как сказал бы Пи. Свидетелей такого грехопадения не должно быть по определению, я случайно затесался, не вовремя спланировал на фиговом листке.
– Никаких проблем. Просто встретила старого приятеля.
– Лора, Лора… Разве ты не сказала своему новому приятелю, что от выражения «зайка» у тебя однажды случился выкидыш?
– Да ну? – Кожаный Том озадаченно чешет переносицу. – Не знал. Ты уж прости меня, зайка…
– Справедливости ради, это был единичный случай. Обычно дело ограничивается угревой сыпью и красной волчанкой.
– Да ну?
– Заткнись, Макс, – не выдерживает Лора.
– Я просто предупредил.
Вблизи Кожаный Том раздражает меня еще сильнее, лучше бы он пасся у бильярда или изучал этикетку на безалкогольном пиве подальше отсюда, желательно – в районе города Химки. Коррективы относительно Кожаного Тома, которые я вношу по ходу: охотничьим ножом он не бреется, в художественные галереи заходит, только чтобы отлить (если поблизости нет подворотни), Том Вейте – не его кумир, в лучшем случае он зажигает под группу «Воровайки», а сырому мясу предпочитает жареную картошку с луком. Козел. Грязная скотина. Желание избавиться от козла так неожиданно и так велико, что у меня сводит пальцы. В этом нет ничего сложного – вытащить из-за пазухи «Глок» и добить обойму, если уж я попал в хачей с расстояния в десять метров, то с Кожаным Томом, стоящим почти вплотную, как-нибудь справлюсь.
– Ты бы отвалил отсюда, друг, – говорю я Кожаному Тому, не самое искрометное вступление, оно недостаточно оскорбительно, да и агрессии маловато. Остается надеяться, что сам Том мне поможет, судя по отсутствию левого резца и шраму над бровью, он лучше знает, что делать в подобных ситуациях.
– А что такое?
– Мне нужно поговорить с девушкой. А твоя кривая рожа разговору не способствует.
– Ну-ну.
– Успокойся, Макс. – Лора нисколько не переживает за меня, просто говорит приличествующие случаю слова, смысла в них не больше, чем в морковке, которую догрызает Сонни-бой.
– Это что, твой парень?
– Просто старый приятель.
– Может быть, пересядем, Лора? А то здесь воняет падалью.
– Ну-ну, – мрачно подзадоривает меня Кожаный Том.
Совсем не та реакция, которую я ожидал, вот черт.
– Тухлятиной, – воображения мне явно не хватает, видимо, нужно было смотреть совсем другие фильмы.
– Значит, я падаль?
Ну, слава яйцам, пошли дела кое-как!
– Никого другого я здесь не вижу.
– Может, прогуляемся?
– Легко. Ты присмотришь за Сонни-боем, Лора?.. …Он выше меня почти на голову и намного шире в плечах, при желании он смог бы стать субкоманданте и даже команданте, но для этого Кожаный Том слишком мелко плавает. Он не боится, что я тресну его по башке камнем или монтировкой, он идет впереди, я отстаю шага на четыре, ненависть к нему то затухает, то вспыхивает с новой силой, чего опасаюсь я – так это чтобы она не оказалась такой же фальшивой сукой, как Лора, такой же продажной девкой – или нет, не девкой, скромницей с круглыми коленками, скромницы и пальцем не дают к себе прикоснуться, сбегают, оставив на память учебник для вузов по судебной психиатрии. Чего опасаюсь я – чтобы моя ненависть не сбежала в самый неподходящий момент, все к тому и идет. Зачем я пристал к этому парню, зачем разозлил
