британского голубого и попугая ару. Все трое с помпой водворялись в доме и получали кличку Гимбо (какую же еще!). Но, не прожив и двух недель, корниш-рекс с британским голубым перекочевали к Катушкину: за животными нужно ухаживать, а ВПЗР много путешествует, в то время как Катушкин сиднем сидит в Питере. Попугая ару мы сбагрили одному из фанатов вэпэзээровского тв-ва, чувствует он себя хорошо и даже обучился нескольким цитатам из книг ВПЗР. Корниш с британцем тоже в порядке, за Катушкиным они как за каменной стеной.
— …Дуры, — сказала ВПЗР вслед убежавшим кошкам. — Ничего, жрать захотят — вернутся. Никуда не денутся. Кстати, ты не находишь странным, Ти, что здесь живут только кошки? А собак — не видать.
— Я нахожу странным, что здесь не видать людей.
Для очистки совести мы все же
Следующим номером программы значился сувенирный магазинчик. Наверняка тот самый, что принадлежит жмоту и кидале Анхелю-Эусебио. Летом мы с ВПЗР заходили в него и разжились там тарелкой с видом маяка «Cara al mar» (тарелка, неосмотрительно сданная ВПЗР в багаж, была раздавлена при перелете из Мадрида в Питер).
Кажется, я помню, как выглядел Анхель-Эусебио! На редкость несимпатичная личность. Или это был его помощник Маноло?.. В любом случае, установить истину в ближайшие пять минут не удастся: ни Маноло, ни Анхеля-Эусебио нет на месте.
Но в лавчонке есть телефон!
Его хорошо видно сквозь стеклянную дверь, он стоит на прилавке: восхитительный старинный аппарат с диском и трубкой — тяжелой даже на вид. В ней килограммов пять, никак не меньше, и смахивает она на сильно укороченную трость с двумя увесистыми набалдашниками на концах. Если бы ВПЗР писала детективы, она обязательно вывела бы эту трубку в качестве орудия преступления.
Но ВПЗР не пишет детективов, это ниже ее писательского достоинства.
«Кропать масскультовые поделки с моим талантом — все равно что из пушки по воробьям палить», — утверждает она. Хотя… На заре карьеры она имела неосторожность сочинить четыре авантюрных романа, где имели место и убийства, и копеечная мистика, — только таким способом можно было внедриться в штат авторов тогдашнего ее издательства. И заполучить публикацию. Об этом прискорбном факте из своей биографии ВПЗР вспоминать не любит и всячески открещивается от раннего этапа тв-ва. Возможно, это происходит потому, что русской Агатой Кристи ВПЗР не стала, хоть и прикладывала к этому определенные усилия. А если ты не new-Агата, зачем вообще огород городить? Вот ВПЗР и забросила тяпку с мотыгой, сосредоточилась на том, что ей ближе всего, что у нее внутри: психопатологии как нормы жизни. И страстям (не всегда высоким) — как основному двигателю сюжета. Издатели, даром что сволочи, относятся к ВПЗР более чем лояльно. Они все еще надеются, что моя крутейшая (ха-ха!) интеллектуалка (упс!) бросит дурить и когда-нибудь вернется в стойло развлекательной беллетристики, они не раз говорили мне об этом в частных беседах. «Мы чрезвычайно уважаем ВПЗР и ценим ее талант, но все ее последние романы… Уж больно они мрачные. Чересчур сложные. С сомнительной мотивацией героев. У нас и мысли нет давить на нашу дорогую ВПЗР, но, может быть, вы поговорите с ней, Тина? Намекнете, что читатели ждут ее прежнюю. А с ее нынешними книгами можно всю аудиторию растерять. Нельзя ли ей как-нибудь… упроститься? Не в ущерб качеству, разумеется».
Наивные чукотские мальчики! Они и не подозревают, что ВПЗР плевать как на расширение читательской аудитории, так и на ее сужение. Ей плевать на все, что не касается сомнительной мотивации ее психопатов-героев.
Кому-то это очень даже нравится. Как минимум, шестидесяти тысячам: примерно столько составляет стартовый тираж каждого ее нового романа.
Мне тоже — нравится. Но чаще — не очень. Особенно не нравится, когда ВПЗР перегибает палку: тогда начинает казаться, что весь мир сошел с ума. И тебе ничего не остается, как играть по правилам сумасшедшего мира. И, чтобы было комфортнее, самому прикидываться сумасшедшим. А это — тупиковый путь.
На Талего нет никаких тупиков.
Все здесь заканчивается морем.
Не то чтобы открытые пространства напрягали меня, но становится как-то неуютно. Особенно в отсутствие людей. И я бы позвонила старине Фернандо-Рамону хоть сейчас, но он оказался прав: мобильные телефоны здесь без надобности, покрытие отсутствует. «Service unavailable» — и хоть ты тресни!.. ВПЗР, конечно, все равно: в ее записной книжке наберется едва ли десяток номеров, но постоянно она звонит лишь по двум: моему собственному и катушкинскому. Спонтанные одноразовые звонки делаются режиссерам, имевшим несчастье экранизировать ее романы (экранизаций было пять, и все они, по мнению ВПЗР, оказались провальными). Об этом она и сообщает авторам экранизаций в присущей только ей хамской манере: «Видела ваш жалкий опус, дорогуша! Ничего, кроме отвращения, он не вызвал. Собственное произведение я не узнала, так оно испаскужено, — ну да бог с ним. Если бы дело было только в первоисточнике! Но дело в вас, дорогуша! Вы конченый (-ая) бездарь, вас и на пушечный выстрел нельзя подпускать к камере! Вас нужно казнить за профнепригодность, инквизиции на вас нет, тупица вы этакий (- ая)!.. Что-что? Вы заканчивали ВГИК? Не слышу, что вы там бормочете… Высшие режиссерские?.. Да хоть бы и Лондонскую киношколу — ясно же, что диплом вы купили в подземном переходе! Пошли вы наххх!»
«Пошли вы наххх!» — этой сакраментальной фразой завершается каждый ее разговор. После которого число ненавистников ВПЗР увеличивается на одного человека. А если учесть друзей режиссера, приплюсовать сюда его родственников, а также сценариста, продюсера, членов съемочной группы и их родственников, и умножить все это на пять (кол-во экранизаций), — сколько тогда получится ненавистников?
Не шестьдесят тысяч (все впереди!) — но масса вполне критическая.
ВПЗР плевать и на это. Потому что:
величайшие (¦¦¦) режиссеры, из тех, кто мог бы достой но перенести на пленку ее
Феррери
Феллини
Антониони
Висконти
Трюффо (ранний)
Годар (не политизированный)
Лилиана Кавани (без нацистско-лесбийских прибамбасов)
Дерек Джармен (без навязшего в зубах гомоэротизма)
Гринуэй (без избыточности в выразительных средствах)
Бергман (камерный)
Бертолуччи (эпический)
Клод Зиди (идиотический)
Клод Шаброль (буржуазное пальтишко — в топку, кровавый подбой оставляем)
Шлендорф
Райнер наш Вернерович Фассбиндер
Ромер с Риветтом а также: ?ATENCION![21]
режиссер бессмертной индийской фильмы «Зита и Гита», не помню как зовут!!! Высоколобая интеллектуалка ВПЗР пересматривает сей шедевр минимум три раза в месяц (иногда число просмотров доходит и до шести). 
