Качко подполз вплотную к будке часового и замер. Полицай был широкоплеч и высок — до горла вряд ли достанешь, а стрелять нельзя. Но Качко повезло: в двух шагах от него полицай перегнулся через перила и закричал:
— Ну, скоро, что ль, ты?
Качко прыгнул ему на спину и вместе с ним покатился по настилу моста.
Василий был ловким и проворным. Полицай не пришел еще в себя от неожиданности, как его руки были крепко связаны ремнем, а к груди приставлен его же автомат.
— Быстро и без брехни. Когда пройдет поезд?
— Не знаю, господин партизан. Вот истинный крест, не знаю! Да разве нам говорят?
Качко в упор смотрел в глаза предателя. От этого взгляда полицай сразу как-то обмяк и без стыда заплакал, колотясь головой о настил моста.
— Быстро: когда смена караула?
— Помилуйте, пан партизан! Смена минут через пятнадцать. Помилуйте. Я ж всей душой…
— Тихо! — прикрикнул Василий.
Подошел Шматов, подталкивая второго предателя.
— Тащи обоих под мост да свяжи покрепче, а тулупы и шапки сними, — распорядился Качко.
Через несколько минут крепко связанные, с заткнутыми ртами полицаи лежали под мостом, а Качко и Шматов, одетые в их полушубки и шапки, поджидали смену караула.
Невдалеке в кустах завыл и сразу же смолк волк. Это Козлов подавал сигнал, что все заняли свои места.
Пришедшие на пост часовые изрядно хватили «шнапсу», и справиться с ними было нетрудно.
Засунув два пальца в рот, Качко пронзительно свистнул. Сейчас же из кустов появились двое партизан с тяжелым ящиком взрывчатки. Шматов заложил тол под ферму моста. Качко вставил электрический взрыватель и, на ходу разматывая провод, побежал к кустам, где был скрыт отряд. Туда же спешили Шматов и партизаны. Впереди себя они гнали четырех захваченных полицаев.
— Теперь все в порядке, — отдуваясь, проговорил Качко.
Прошел час. Другой. Третий. Вокруг было безмолвно.
— А может, наши в городе перепутали и эшелона сегодня вообще не будет? — предположил Козлов.
— Нет, «Батя» сам проверял, — отозвался Качко. — Как только мы взорвем эшелон, «Батя» начнет штурм Ильского лагеря для военнопленных…
Предупреждающий жест Козлова прервал его. Весь подобравшись, Качко прислушался.
Издалека донесся стук колес. Он приближался. Вынырнувший из-за поворота паровоз влетел на мост. Василий повернул ручку индуктора — и грохот словно разорвал надвое небо и землю. Стена густого дыма встала над рекой. На месте моста повисли перекореженные обрывки балок.
Из последних вагонов прыгали солдаты в черных шинелях и бежали обратно к станции. Но в километре от моста их ждала пулеметная засада, высланная туда еще несколько часов назад.
Вскоре с противоположной стороны подошел другой эшелон. Это прибыли каратели на поиски партизан.
— Ну, хлопцы, время, — скомандовал Качко. — Пошли!
Быстро перебежав мелколесье, партизаны начали подниматься в гору. Далеко к северу от того места, где они взорвали эшелон, встали столбы дыма; донеслись глухие разрывы.
— Удачи тебе, «Батя», удачи! — прошептал Качко.
ДРУЗЬЯ ВСТРЕЧАЮТСЯ ВНОВЬ
Селезнев обходил лагерь.
В госпитале доктор Степанов кивнул на его руку:
— Не болит?
Селезнев отрицательно покачал головой и справился о раненых.
— Они уже вне опасности, — ответил доктор.
В женской землянке было тепло от сложенной из камня печурки. Женщины перешивали кое-какие вещи, привезенные из аула. Весело возились дети.
Вовка обучал группу партизан сверхметкой стрельбе. Около недостроенной еще землянки для электростанции отдыхали матросы. Неразлучный с ними Шурик наигрывал на гармошке свою новую песню. Все трое очень ладно пели:
— Бах! Бах! — прогремели со стороны обрыва подряд два выстрела.
— Стройте людей! — приказал Селезнев капитану и побежал к обрыву. Его догнал Вовка.
— Тревога! В ружье! — скомандовал Стрельников.
Бешено рвался привязанный около землянки Верный. Шурик торопливо отвязал его и, держа за поводок, стал на левом фланге строя партизан.
— Не двигаться, или я стреляю! — услышал Селезнев голос часового. У пулемета застыл один из партизан. Он целился вниз, вдоль русла.
Селезнев подбежал к обрыву. Посредине русла стояла группа вооруженных людей.
— Кто такие? — спросил Селезнев.
— Вася! Вася! — закричал Вовка, бросаясь вниз.
— Вовка?! — даже отступил от удивления Качко. — Ты как сюда попал? Ты же уехал в Сочи. А где Шурик?
— Здесь, здесь! Пошли, Вася!
Навстречу им бежал Селезнев.
Качко выслал связных, и часа через два в «Лагерь отважных» пришла большая группа партизан во главе с членом Кубанского партизанского штаба Заниным.
В штабной землянке Занин слушал сообщение Селезнева об отряде «Старика».
— Значит, пленных, как мы и предполагали, отбил «Старик», — сказал он.
Когда Селезнев кончил докладывать, Занин крепко пожал ему руку.
— Вы здесь очень нужны, товарищ майор. Но о летчиках, сбитых над вражеской территорией, есть специальное указание командования. Мы должны вас немедленно переправить через фронт.
— Я прошу сделать исключение… — проговорил Селезнев. — Вот с этим, — он кивнул на свою руку, — летать я пока все равно не смогу. А здесь буду воевать.
Занин согласился.
Оставшись вдвоем, Качко и Занин долго беседовали об отряде «Старика».
— Так ты предлагаешь все же отослать ребят в Сочи? — сказал Занин.
— Да! Не может же мальчик командовать даже маленькой группой партизан, — ответил Качко.
— Но пока что Вовка командовал, и очень неплохо командовал. Вообще порядок в отряде
