Прошло три дня после ночного происшествия с Мотапаном. Полицейский комиссар представил доклад, и дело разъяснилось, но, к несчастью, поздно, потому что Адриан де Куртомер уже подал в отставку и не считал возможным забрать прошение назад. Невиновность Жюльена была доказана; Мотапан уже не мог утверждать, что опаловое ожерелье украдено его соседом. Поверженный барон объявил, что полагается на решение суда, и если брата Арлетт еще не освободили, то только потому, что во Франции строго соблюдают формальности, и требуется гораздо больше времени, чтобы освободить невиновного, чем арестовать его.
Но граф и его друзья ликовали. Жак де Куртомер торжествовал, маркиза де Вервен была в восторге. Она утешала другого своего племянника, который сожалел о прерванной карьере. Маркиза даже предложила заранее выделить приданое обеим его дочерям. Жаку тетка объявила, что будет давать на удовлетворение его прихотей столько денег, сколько он пожелает. Она даже перестала уговаривать его жениться.
Почтенная дама не отказалась от своего намерения, но рассказ Жака о том, как был пойман Мотапан, а главное, разговор с графом де ля Кальпренедом заставили ее призадуматься. Граф рассказал маркизе о неожиданном признании дочери, которая не скрывала своей любви к Альберу Дутрлезу. Впервые в жизни молодая девушка выразила свою волю, и можно было опасаться, что ничто не заставит ее передумать. Она согласилась не выходить за Альбера Дутрлеза, если отец против, но решила, что откажет и всем другим женихам. Граф в отчаянии просил совета и помощи у своего старого друга — маркизы де Вервен.
Сердобольная маркиза выслушала его со вниманием и сначала пришла в такое же волнение, как и ее друг. Арлетт не хочет выходить за Жака, который, конечно, не сделает и шага, чтобы вытеснить своего друга из сердца девушки. Жак, чего доброго, останется холостяком, и род Куртомеров угаснет, потому что у Адриана только дочери.
Маркиза сперва негодовала на Дутрлеза, а потом сказала себе, что милая девушка отдала свое сердце неплохому человеку. Жак так его расхвалил, что добрая маркиза смягчилась. Она утешила графа и растолковала ему, что прошло то время, когда непослушных дочерей отдавали в монастырь. Потом попросила графа предоставить ей уладить это дело, и тот согласился. Действуя таким образом, почтенная дама преследовала свои цели.
Для начала она пригласила на обед дочь и отца Кальпренедов, обоих племянников и племянницу — жену Адриана, и еще четверых старых друзей: отставного флотского капитана, отставного гвардейца и двух немолодых приятельниц.
За обедом последовал домашний вечер, на который маркиза пригласила нескольких избранных гостей. В тот вечер квартира на улице Кастильоне была празднично освещена. В девять часов все встали из-за стола. Обед был изысканным, а главное — веселым. Жак отпускал остроты, гости не отставали. Они знали о несчастье Жюльена, но не сомневались, что он стал жертвой ошибки. Отставной следователь держался стойко, но его жена с трудом скрывала досаду.
Граф де ля Кальпренед тоже присутствовал на этом собрании и был весел, и даже дочь его казалась не очень печальной. Девушка была благодарна хозяйке вечера, что та не посадила ее возле Жака. Это внушило ей надежду, что маркиза отказалась от своего намерения. Однако она догадывалась, что маркиза де Вервен намерена поговорить с ней наедине.
Кофе пили долго. Жак и двое бывших военных вышли курить в библиотеку. Жена Адриана уехала домой к больной дочери. Муж ее остался, и маркиза поспешила усадить его за вист с двумя почтенными дамами и графом де ля Кальпренедом. Арлетт вовсе не удивилась, когда маркиза взяла ее за руку, поцеловала в лоб и сказала на ухо:
— Все заняты. Пойдем со мной, девочка, поговорим по-дружески.
Усевшись в свое большое кресло и усадив гостью возле себя, маркиза, положив очки и табакерку на столик, посмотрела на Арлетт и сказала с улыбкой:
— Милое дитя, я привела тебя сюда, чтобы исповедовать. Ты, наверно, догадалась?
— Я прочла это на вашем лице, — прошептала девушка.
— Вот как! Стало быть, ты знаешь, о чем я буду с тобой говорить?
— Кажется, догадываюсь.
— Если так, я спрошу прямо. Ты любишь его?
— Всей душой, — ответила Арлетт, нисколько не смутившись.
— Ты не скрываешь чувств, — воскликнула маркиза, — и ты права! Ненавижу лицемеров. Чистосердечие — качество, приличествующее девице знатного рода. Ты — урожденная Кальпренед, а Кальпренеды не лгут. Я это знала, поэтому всегда защищала твоего брата. Но Кальпренеды никогда не вступали в неравный брак.
— И я не сделаю этого, — откликнулась девушка, — лучше останусь незамужней. Но чувства от меня не зависят.
— Прекрасный ответ. Другими словами, ты предпочитаешь остаться несчастной на всю жизнь, чем выйти замуж против воли твоего отца. Это хорошо! Я нахожу даже, что это слишком хорошо: никто не имеет права требовать от тебя такой жертвы. Но не обманываешься ли ты относительно своего чувства к месье Дутрлезу? Чтобы проверить это, я хочу провести маленький допрос. Сперва расскажи, как ты познакомилась с этим молодым человеком? Где ты его видела?
— Везде… В обществе, куда меня вывозил папа, у месье Фуриля, у мадам Сенвилье, у вас…
— Да, кажется, он бывал у меня несколько раз. Это естественно: он очень дружен с Жаком. Но, признаюсь, я помню его довольно смутно. Мне сказали, что он очень привлекателен. Ты, наверно, разделяешь это мнение. Но я сама хочу убедиться и поэтому пригласила его.
— Как! Вы ему позволите…
— Бывать у меня? Конечно! Надеюсь, он будет и сегодня.
— Сегодня?! — переспросила Арлетт, побледнев от волнения.
— Да, — сказала маркиза, улыбаясь, — ты с ним увидишься. Я приготовила тебе сюрприз, девочка.
— Узнаю вашу доброту, маркиза, но не знаю, как отнесется мой отец…
— Я с ним не советовалась. Думаю, что имею полное право принимать у себя кого хочу. Притом он знает, что месье Дутрлез — лучший друг моего племянника. Полагаю, ты не думаешь, что я пригласила твоего обожателя, чтобы он ухаживал за тобой. Вот тогда-то твой отец имел бы право рассердиться! Но я просто хочу удостовериться, что ты выбрала достойную пару. Хочу поближе узнать этого молодого человека и когда пойму, каков он, то скажу тебе свое мнение. Как тебе моя идея?
— О! Не знаю, как выразить, насколько я тронута вашей добротой! Я совсем не ожидала найти в вас опору…
— Почему? Потому что тебе сказали, что я хочу женить на тебе Жака? Да, я была бы рада назвать тебя племянницей. Но узнала, что ты к этому не расположена. Между нами, мне показалось, что Жак расположен к этому не больше тебя, и я отказалась от надежды соединить вас. Я не из тех старых дур, которые обожают женить и выдавать замуж против воли. А поскольку прежде всего хочу, чтобы ты была счастлива, милая моя, вот что я сделала: позвала моего племянника и задала ему несколько вопросов, на которые он ответил вполне определенно. Он решил остаться холостым. Эта склонность к холостяцкой жизни почти всегда бывает вызвана несчастной любовью. Отказываются от всех женщин, потому что не смогли жениться на той единственной, которая нравилась. Может быть, дело пошло бы иначе, если бы Жак узнал тебя раньше, но сделанного не вернешь.
— Мы с месье Куртомером давно знакомы, — прошептала девушка. — Прошлым летом отец представил мне его в театре.
— Да, я знаю, но он тебя едва заметил. Тогда он только что приехал в Париж и вел бурную жизнь. Он не обратил на тебя никакого внимания, впрочем, и ты на него не смотрела. Но оставим прошлое в покое. Жак рассказал, что его близкий друг питает к тебе глубокую страсть. Я нашла в месье Дутрлезе много хорошего: во-первых, влюбившись в тебя, он доказал, что у него есть вкус. Во-вторых, он скромен. Жак с большим трудом вырвал у него признание. Ему бы это не удалось, если бы не история с ожерельем. Узнав, что твой брат обвинен в воровстве, твой обожатель вызвался спасти Жюльена, и это ему удалось. Право, я не знаю, что бы мы без него делали.
