двор.
Незнакомец, по всей видимости, был рад покинуть развалины и последовал за Дутрлезом. Он напоминал моряка, однако произвел на Альбера странное впечатление: он вовсе не походил на тех моряков, что курили трубки на порсальском берегу, и пробудил в молодом человеке какое-то смутное воспоминание. Дутрлезу показалось, что он где-то его уже видел.
— Вы вышли из дома англичанина. Вы служите у него? — спросил он.
Незнакомец сперва колебался, но потом осклабился:
— Я и есть англичанин.
— Как, это вы здесь ловите крабов? — воскликнул Дутрлез с изумлением.
— Да! Но ведь это не запрещено.
— Конечно, нет, и прошу извинить меня, просто вы так не похожи на англичанина!
— Это ничего не значит. Я родился в Англии, но воспитывался в Индии и чаще бываю за границей, чем на родине.
— Вы недавно были в Париже? Мне кажется, что я встречал вас там.
— Очень может быть, мне тоже знакомо ваше лицо. Вы приехали сюда ловить рыбу?
— Нет. Я приехал со своим другом, который ведет здесь работы.
— Стало быть, это вы приплыли на яхте, которая бросила якорь у Зеленого острова?
— Да, и сегодня мне захотелось осмотреть эти развалины — единственную здешнюю достопримечательность.
— А можно узнать имя офицера, командующего яхтой?
— Конечно, его зовут господин Куртомер.
— Куртомер! Отставной флотский лейтенант! — воскликнул человек в клеенчатой шляпе.
— Да! — подтвердил Дутрлез. — Жак де Куртомер, отставной флотский лейтенант. Вы его знаете?
— Нет-нет, — ответил незнакомец, вдруг изменившись в лице, — я его не знаю, лишь слышал о нем.
— Если вы хотите с ним познакомиться, это легко устроить. Вы часто ловите крабов, и ничто не мешает вам подойти к яхте: мы будем вам очень рады.
— Благодарю… Я предпочитаю одиночество. Люблю ловить рыбу, но не хочу никого видеть.
— И ваш друг, без сомнения, такой же. Ведь вы здесь с другом, как мне сказали порсальские жители?
— А!.. Они вам сказали?.. Они ничего не знают! Нас двое, это правда, потому что рыбачьей лодкой должны управлять двое, но эти дураки не знают, друг он или слуга.
— Уверяю вас, мне решительно все равно, — сухо сказал Дутрлез, уязвленный тоном незнакомца. — Только должен вас предупредить, что мы будем иногда встречаться. Мне сказали, что вы каждую ночь ставите свои корзины на Боссевене.
— Да, на Боссевене! — повторил англичанин, отступив на два шага. — Вы знаете, где Боссевен?
— Знаю. Около этой скалы господин де Куртомер, мой товарищ, будет измерять глубину.
— Измерять глубину! Для чего?
— Он сам вам скажет, если вы его спросите.
— А! Понимаю… Ему дали задание от гидрографического общества.
— Ему и в самом деле дали задание, и он выполнит его, за это я ручаюсь. Этот человек всегда выполняет свои обязанности.
— Я в этом не сомневаюсь.
— Вам неприятно, что он работает у Боссевена?
— Нет… То есть меня это несколько стеснит… Потому что это лучшее место для ловли. Работы напугают крабов, но я могу уплыть дальше.
— Зачем же? Вы ведь расставляете свои сети по вечерам?
— Да, это лучшее время.
— И снимаете их утром?
— Очень рано.
— Ну а работы, которыми руководит мой друг, будут проводиться днем. Понимаете, он предпочитает ночевать в теплой каюте, а не на голых камнях. Только такой заядлый рыболов, как вы, может плавать каждую ночь.
— Я бываю только там, но, кажется, больше не буду там бывать, потому что крабы очень пугливы… Они все уйдут от Боссевена.
— Жаль! А я рассчитывал ими полакомиться!
— Ваши матросы поймают их в других местах. У вас на яхте много людей?
— Человек двадцать.
Лицо англичанина вытянулось еще больше, и после некоторого молчания он развязно сказал:
— Эти люди разгонят всю рыбу у скал. Благодарю вас за информацию. Лучше я стану выходить в открытое море, пока не закончатся работы. А долго они продлятся?
— Не знаю. Может быть, месяц, может быть, два. Куртомер скажет точнее.
— Я, по всей вероятности, не дождусь их окончания. Вернусь в Англию и останусь там до весны.
— Очень сожалею, что расстроил ваши планы. Но, полагаю, вы завтра еще не уедете?
— Завтра, конечно, нет. И даже не на этой неделе. Я должен написать в Лондон, чтобы за мной пришла яхта. Терпеть не могу путешествовать по суше!
— А! У вас есть яхта! Честь имею кланяться. Уверен, что ваша яхта лучше, чем наша. Однако повторяю, если вам будет угодно как-нибудь пожаловать к нам, мы с большим удовольствием вас примем. Но я задерживаю вас, а вы, вероятно, торопитесь домой. Если только вас не интересует археология. Вы можете сказать, когда построен этот замок?
— Не знаю. Нисколько этим не интересуюсь.
— Извините! Увидев, как вы вошли сюда, я подумал, что вы идете снимать план местности… или фотографировать. А теперь позвольте откланяться.
Сказав это, Дутрлез поклонился и ушел. Англичанин медленно побрел за ним.
«Странная встреча и странный человек, — думал Альбер, спускаясь с пригорка. — Жак очень удивится, когда я расскажу о нашем разговоре. Англичане — чудаки… Но англичанин ли он? Следовало в этом убедиться, заговорив на его языке. А впрочем, что мне за дело до него? Я даже рад, что он уезжает, — он мог бы нам помешать. Но все-таки, кажется, я его где-то уже встречал».
Спустившись с пригорка, Дутрлез увидел, как незнакомец вошел в дом с зелеными ставнями. Порсаль был недалеко, и молодой человек добрался до него за несколько минут. Старый моряк был на прежнем месте и спросил Альбера, доволен ли он прогулкой.
— Я с пользой провел время, — усмехнувшись, ответил Дутрлез. — Я разговаривал с милордом.
— Да, я видел. Вы встретили его в башне?
— Именно. Зачем он туда ходит?
— Такая у него причуда.
— Как и ловля крабов. Но я не встретил его товарища.
— Испанца опасаться нечего. Он выходит только по вечерам. Вы увидите его, если останетесь до утра.
Дутрлез вовсе не стремился к этому. Он хотел позавтракать, потому что был очень голоден, и пригласил моряка в лодку. Но моряк выпил только стакан вина и взял бутылку водки, которую унес с собой. В благодарность за бесценный подарок он дал парижанину добрый совет — отправляться как можно скорее. Ветер свежел, надвигался шквал, и Альбер приказал отчаливать.
Как только лодка вышла из гавани, сильные волны погнали ее обратно к берегу. Три часа они добирались до яхты, сделав громадный крюк. Оба гребца выбились из сил, и Дутрлез начал бояться, что ему придется пристать к другому берегу Ла-Манша. Наконец они добрались до яхты. Куртомеру повезло больше, потому что его шлюпка лучше держалась на волнах.
— Хорошо, что ты поспешил, — сказал он. — Через полчаса ты бы не смог вернуться. Я сообщу тебе важные новости.
