начались аресты.
Поначалу вопросу о «незаконном хранении» документов придавалось первостепенное значение. Совнарком СССР образовал следственную группу, в конце ноября она прибыла в Ленинград. Выяснилось, что «криминальные» документы поступили в Академические архивохранилища законным путем в составе коллекций из частных пожертвований и хранились открыто. Часть материалов, в том числе архив Корпуса жандармов, спасенный от уничтожения академиком А.А. Шахматовым, была сдана в Центральный архив РСФСР. Что касается архива В.Ф. Джунковского, то он поступил на хранение в 1915 года, согласно заявлению владельца. При этом за В.Ф. Джунковским пожизненно было закреплено право работы с собственными документами[301]. В 1929 году бывший шеф жандармов жил в Москве и свободно ездил в Ленинград. С.Ф. Платонов не имел оснований лишать его возможности заниматься в подведомственном ему архиве. После установления этих фактов обвинение в «незаконном хранении» отошло на второй план.
Следователи ГПУ убедились в бесперспективности этого дела. Но для обоснования легенды о «вредительстве» научной интеллигенции прямых доказательств не требовалось. Задача состояла в том, чтобы взбудоражить страну сообщением о раскрытии тайного заговора, имевшего целью свержение Советской власти. Оставалось подобрать исполнителей. С.Ф. Платонова, как создателя крупной научной школы, часто ездившего за границу и поддерживавшего связи с эмигрантскими кругами, можно было представить в качестве руководителя контрреволюционной организации. Громкий политический процесс готовился с весны 1929 года. Непосредственный повод дали официальные контакты С.Ф. Платонова с правительственными учреждениями относительно советско-германских раскопок в Эски-Кермене. План археологических изысканий в Крыму возник в Германии еще в 1918 году. Подготовительные работы курировал тогда командующий группой армий «Киев» генерал-фельдмаршал Г. Эйхгорн. В Берлине действовала специальная комиссия, включавшая представителей немецкого Генерального штаба, были выделены средства для проведения раскопок. Убийство Эйхгорна эсерами и Ноябрьская революция в Германии заставили немецкую сторону отказаться от намеченного плана [302]. Воспользовавшись этой исторической аналогией, следователи ГПУ обвинили ученого в связях с немецким Генеральным штабом с целью организации интервенции и возведения на российский престол своего бывшего ученика великого князя Андрея Владимировича[303] .
«Дело академика С.Ф. Платонова» развивалось параллельно курсу «Советизации Академии наук». В январе 1930 года постоянный представитель ОГПУ по Ленинградской области санкционировал арест группы известных историков.
С.Ф. Платонов был в их числе. Следствие длилось полтора года. Аресту подвергались четыре академика: С.Ф. Платонов, Н.П. Лихачев, М.К. Любавский, А.Е. Тарле, – а также их многочисленные ученики, сотрудники и знакомые. Привлечение к следствию Центрального бюро краеведения – организации, имевшей отделения в различных уголках страны, – придало «делу» всесоюзный размах. Тем не менее открытый показательный процесс был свернут[304]. Развивая экономические связи с Германией, советское государство стремилось избежать сложностей в международных отношениях. Решение приняла коллегия ОГПУ.
Лишенный звания академика С.Ф. Платонов в августе 1931 г. был выслан в Самару, где скончался 10 января 1933 года. Его реабилитация заняла более 30 лет. В 1967 году. Военная коллегия Верховного суда СССР признала полную несостоятельность обвинений по «делу Академии наук». В том же году С.Ф. Платонов был восстановлен в звании академика[305].
Со временем работы С.Ф. Платонова получили должную научную оценку. Была выяснена его роль в развитии отечественной исторической науки[306]. По мнению академика Л.В. Черепнина, ученый относится к числу тех историков, которые в своих исследованиях делали наблюдения, прокладывающие пути к научному пониманию исторической закономерности.
В трудах С.Ф. Платонова всегда поражала громада познаний, которая проявляется в любой его книге, очерке, статье или заметке. По справедливому мнению исследователей творчества С.Ф. Платонова, мало сказать, что читатель не перестает чувствовать в авторе хозяина исторических фактов и безошибочного знатока и практика перспективы и пропорции. Совершенно непреоборимое средство художнического воздействия на читателя – это язык автора, его словарь и его синтаксис. В этом словаре подобраны все термины и их сочетания, которые только можно найти в обороте живописуемой эпохи; и читателю не раз может показаться, что его оставили один на один в обстановке, куда он доверчиво пошел за автором.
Здесь, в заключении, полагаем уместным указать, что в данный сборник, тематически охватывающий весьма значимый для отечественной истории период от Московского государства времени Ивана Грозного до Российской империи при Екатерине II, включены работы С.Ф. Платонова по следующим его прижизненным изданиям: 1. Иван Грозный. Пг., 1923; 2. Борис Годунов. Пг., 1921; 3– Царь Василий Шуйский и бояре в 1606 году. Журнал Министерства народного просвещения, 1898, декабрь; 4. Московское правительство при первых Романовых. Платонов С.Ф. Статьи по русской истории. СПб., 1912; 5. Царь Алексей Михайлович (опыт характеристики). СПб., 1913; 6. Петр Великий. Личность и деятельность. Л., 1926; 7. Столетие кончины императрицы Екатерины II. Платонов С.Ф. Статьи по русской истории. СПб., 1912.
Творчество Сергея Федоровича Платонова является составной частью отечественной науки и культуры. Оно принадлежит не только прошлому, но в гораздо большей степени настоящему и будущему[307]. Его изучение сохраняет непреходящую актуальность.
В. А. Колобков
кандидат исторических наук
Именной указатель[308]
Федор Матвеевич, граф, генерал-адмирал, военачальник Петра 1428
