де Мопассан до конца своих дней не мог примириться с вторжением в Париж этого наглого чудища).
Другим уникальным сооружением стал мост Александра III, состоящий из одной металлической арки длиной 107 м. Первый камень в его основание в 1896 г. заложил царь Николай II.
По инициативе барона Пьера де Кубертена были возрождены Олимпийские игры. В 1896 г. первые состязания современности по долгу памяти были проведены в Афинах. На них французские спортсмены завоевали всего десяток медалей, но огорчаться не стоило: из 300 участников 230 представляли страну- хозяйку - Грецию. Уже на следующих играх, куда более представительных, проводившихся в 1900 г. в Париже, французы получили около 70 наград.
К 1910 г. в стране насчитывалось 410 тысяч кафе, ресторанчиков, закусочных, которые были доступны любому французу. Многие могли позволить себе посетить и кабаре на парижских Больших бульварах или на Монмартре - такие, как «Мулен-де-ла-Галетт» или «Мулен Руж», где родился зажигательный канкан. Там очаровательные танцовщицы, известные под кликухами «Сырочек» или «Ротик-Водосток», отбыв свой номер на арене, могли присесть на колени и к забубенному богемному поэту, и к принцу Уэльскому (будущему королю Англии), приехавшему встряхнуться из своего чопорного Лондона.
Кинематограф, концерты шансонье, цирк, спортивные состязания - особенно скачки и велогонки (в 1903 г. впервые стартовал Тур де Франс) были времяпровождением для всех (во всяком случае для всех горожан).
Но в образе жизни разных социальных слоев были большие различия. Небогатые крестьяне довольствовались самой простой пищей, обстановкой их домов служила примитивная мебель. В повседневности - мешковатая одежда, кое-где носили еще, как в Средние века, деревянные башмаки - сабо. Одежду получше берегли для посещения церкви и для особых случаев. Образование большинства крестьянских детей ограничивалось 4 классами начальной школы - да и то потому, что с 1881 г. ее посещение стало обязательным.
Батраки зачастую вовсе не имели своего жилья и ютились где-нибудь в хозяйском доме, иногда вместе со скотиной (хотя на этот счет существовало специальное постановление правительства, запрещавшее людям и животным ночевать в одном помещении).
Зажиточные фермеры - особая статья, они зарабатывали в 20-25 раз больше своих работников и тянулись за городской буржуазией - хотя и придерживались традиционного патриархального семейного уклада. Сельское самоуправление состояло преимущественно из них.
Промышленные рабочие хоть и зарабатывали намного больше сельских, жили, как правило, в тесных комнатушках или квартирках без удобств в поселках при своих заводах или шахтах. Носили пролетарские кепки, блузы или комбинезоны. На радости жизни много тратить не могли, разве что на вино (многие им злоупотребляли). Надо было откладывать: пенсионное обеспечение по старости было введено только в 1898 г., да и то для мужчин, достигших 70 лет. В деревне - там немощного родня прокормит, в городе надежд на это меньше. Но французские рабочие отличались высоким классовым сознанием - всегда были готовы к коллективной борьбе за свои права. Однако тем, чтобы дать своим детям хорошее образование - озадачивались не больше крестьян.
Со средних городских слоев начинались те, кому предназначались новинки парижской моды. Эти люди никак не хотели быть похожими на рабочих. Ведь они были предпринимателями, людьми свободных профессий, чиновниками, а если и работали на хозяина - их труд был интеллигентным, «чистым». Носили они шляпы, пиджаки, галстуки. Имели приличное жилье и подобающим образом обставляли его. Старались, чтобы дети закончили не обычную городскую школу, а лицей, а потом продолжили свое образование.
Жизнь высшей буржуазии и традиционной аристократии (герцогов, графов, маркизов, виконтов, баронов насчитывалось примерно 15 тысяч человек) - это сияющая витрина, которая представляла Францию всему окружающему миру. И пример для подражания тем, кому по средствам было этому примеру следовать. Приемы, светские рауты, постоянные смены туалетов, слуги, многокомнатные квартиры, особняки, загородные виллы, экипажи или автомобили, бега на ипподроме Лоншан, балы в Гран-Опера, блеск и нищета куртизанок - все, как положено.
ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА
Подчеркнем еще раз: на словах никто ни на кого нападать не собирался - во всяком случае, на громко сказанных словах. Люди развитые старались мыслить благообразными гуманистическими категориями прогресса и мира во всем мире. Но что творилось у тех же людей в потемках душевных, или, по Фрейду, в подсознании - было ближе к истине.
Конечно же, в первую очередь ни на кого не собиралась нападать Германия. Она сама во всеуслышание заявила о своем страхе, что ее может подмять «русский каток» - а вслед за ней и всю европейскую цивилизацию. С другого бока ей было не по себе от того, что Франция никак не может забыть об утраченных провинциях - о чем по правилам хорошего тона давно бы уже не стоило вспоминать. Однако на самом деле германский дух был агрессивен, как какой другой.
В материальном выражении - немцы считали себя ущемленными при дележе колоний. Во время него львиную долю заграбастали Англия и Франция - оплоты ненасытных мелочных буржуев, людей с ущербным нравственным обликом. Они же чинят препятствия на всех мировых рынках германской промышленности, а британский флот в любой момент может перекрыть ей заморский кислород.
Россия в последние годы развивается невиданными темпами - зачем бы это? Ясно, что для очередного акта своей имперской экспансии. Неплохо бы отодвинуть ее от греха подальше за Двину и за Днепр. Ну, и так далее - не жди добра ни от США, ни от Японии, ни от субъектов помельче. Так что «хочешь мира, готовься к войне».
А вот что творилось в области германской идеологии. Политики и военные твердили о «жизненном пространстве» - средневековый лозунг «дранг нах остен» не потерял своей актуальности. Прибалтика, Польша, Литва, Украина, Белоруссия, юг России, Кавказ - это все исторические области германских интересов. А в национальном гимне пелось, что «Германия - превыше всего, превыше всего в мире». Не требуется много душевных усилий, чтобы переиначить эти слова на блатное «твое - мое, мое - мое».
Почва для пропаганды была благодатная. Немецкая народность совсем недавно вышла из состояния политического полусна и приниженности, совсем недавно сплотилась - и добилась поразительных успехов. В открытом бою повержены могучие Австрия и Франция, родилась невиданная индустрия, заняты передовые рубежи в науке. От осознания собственного величия голова закружилась не только у прусской военщины, не только у бюргеров. Германские рабочие тоже гордились стальными мышцами своего фатерлянда. Если применить историософскую концепцию Льва Гумилева: этнос находился в состоянии мощного пассионарного перегрева. После разгрома Франции Бисмарк сказал знаменательные слова: «Войну выиграл прусский народный учитель».
Немцев учили «быть настоящими немцами» не только школьные наставники. Послушаем громогласного пророка Фридриха Ницше - какие он ставил вопросы и какие сам же давал на них ответы: «Что хорошо? - Все, что возвышает чувство к мощи, волю к мощи и самое мощь в человеке. Что такое счастье? - Чувство, что мощь растет. Не в спокойном довольстве счастье, а в сознании роста мощи. Не мир дает счастье, а война. Слабые и неудачные должны погибнуть - такова первая заповедь нашей новой любви к ближнему; и нужно помочь им свалиться. Что хуже порока? - Сострадание, деятельная помощь всем слабым и неудачникам».
А вот что читаем в снискавшей большую популярность книге Бернгарди «Германия и будущая война»: «Мечта о вечном мире прельщает народы уставшие, выродившиеся и лишенные бодрости… Жажда мира обратила большинство народов в жалкие бескровные организмы. Пусть о вечном мире мечтают расслабленные. Кличем германцев является слово война. Раса только тогда идет вперед, процветает и
