— Что?
Узас указал топором на крепость.
— Тебе стыдно бежать от очередного боя, брат? Это неправильно. В этом нет смысла. Наш бой вот- вот начнется.
— Узас, — переспросил Талос. — Брат?
— Ммм?
— Ты говорил столь ясно. Было… было приятно слышать.
Узас кивнул.
— Идем. В небесах ждет добыча. Кровь, черепа и души.
— И наш корабль.
— Ммм. И наш корабль.
Октавия направилась в единственное место, где, как ей было известно, она сможет побыть одна, пока Пес ждет снаружи.
Ей необходимо было поспать. Быть может, всего несколько часов, пока Талос не вернется и не потребует от нее принять участие в самой опасной и безумной ночи в ее жизни.
Она никогда раньше не бывала в комнате Септима. Там было не настолько чисто, как она ожидала, учитывая то, как он поддразнивал ее за беспорядок. Половину площади пола занимали механические внутренности и промасленное тряпье, как будто его вызвали в момент вскрытия какой-то неизвестной машины. У одной стены стоял широкий верстак, у другой — низкая койка. Под столом было раскидано несколько пар ботинок. Отсутствующие шнурки одной из них были заменены липкой лентой.
Впрочем, комната пахла им — насыщенный дубовый дух чистящих масел, запах честного трудового пота, пряный, практически как у старинных вещей, аромат часто используемой потрепанной кожи.
Октавия перевернула один из пергаментов под свет лампы верстака.
На нее глянуло ее лицо.
Ее собственные черты, выведенные углем на бумаге. На голове повязка, лицо слегка наклонено в сторону, смотрит со страницы на что-то невидимое. Над уголком губ небольшая родинка, которую ее служанки всегда упорно называли признаком красоты.
Она перевернула другой листок, и появился набросок ее трона, на одном из боков которого были свалены одеяла и подушка. На третьем пергаменте автопортрет, выполненный в более грубой манере, чем прочие рисунки, и без аугметики левого глаза и виска. На четвертом и пятом снова Октавия, в обоих случаях хмурая, с прищуренными глазами и не то надутыми, не то сморщенными губами. Она удивилась, неужто и впрямь выглядит так, будучи раздраженной — это был уничтожающий взгляд прямиком из богатых, порочных залов аристократической Терры.
На следующем листке набросанная от руки схема перчатки легионера, а дальше — нумерованный список слов, все по-нострамски. Ее способностей в чтении хватило, чтобы понять, что это относится к чертежу перчатки.
Она переворачивала другие листки один за другим , еще несколько раз встречая себя. К концу она залилась краской и уже не ощущала усталости, когда Пес забарабанил в дверь.
— Хозяйка, хозяйка… Проснитесь. Корабль движется. Уже скоро.
Когда завыли сирены, капитан Калеб Валадан посмотрел вверх. В настенных гнездах вспыхнули желтым предупредительные огни. Двери —
Корсары поднимались с колен, в замешательстве резко прерывая ритуалы принесения обетов.
— Командующий, — произнес Калеб в вокс. Он не ждал ничего иного, кроме помех, и его ожидания подтвердились. Будь проклят вокс. Будь проклята солнечная буря. Будь проклят…
— НАЧАЛО ОЧИСТКИ ЧЕРЕЗ ТРИДЦАТЬ СЕКУНД, — возвестили автоматические настенные динамики.
Все его воины были уже на ногах, об их броню гремели талисманы и боевые трофеи. Предупредительные огни замерцали ярче. Его внимание привлекло тошнотворное ощущение тяги, он повернулся и обнаружил, что закрытая щитами ангарная палуба открывается.
Сам щит был толстой завесой разреженной дымки, которая мешала обзору ровно настолько, чтобы быть заметной. По ту сторону открывалась пустота — множество далеких солнц размером с острия булавок и ломоть-полумесяц страдающего от жажды безжизненного мира внизу.
Если это настоящая очистка…
— Сэр?
— Заткнись, — огрызнулся Калеб. — Я думаю.
— НАЧАЛО ОЧИСТКИ ЧЕРЕЗ ДВАДЦАТЬ СЕКУНД.
— В десантные корабли! — скомандовал он.
— НАЧАЛО ОЧИСТКИ ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ СЕКУНД.
Вариэль смотрел на оккулус. Его взгляд метался между двумя занятыми ангарами.
— Видишь? Они в безопасности внутри посаженных десантно-штурмовых кораблей. Все в порядке.
Но про себя он сыпал проклятиями. Было слишком самонадеянно полагать, что это сработает настолько легко, однако по крайней мере, блокировать их таким образом — уже что-то. Он смотрел, как закованная в броню фигура Калеба взбегает по поднимающейся аппарели и тихо пожелал тому особенно мучительной смерти.
В обоих ангарах картина была одинаковой. Спасаясь, Корсары реагировали с вызывающей уважение скоростью. Это будет проблемой, но с ней можно справиться в ближайшем будущем.
— НАЧАЛО ОЧИСТКИ… НАЧАЛО ОЧИСТКИ…
Пустотные щиты, прикрывавшие зев ангарных палуб, нестройно затрепетали, и их свечение стало меркнуть. Первым был основной ангар. Его щит рассеялся, словно выхлоп на ветру, и улетел в безвоздушную пустоту. Спустя мгновение отключился и второй, точно так же растворившись, как развеянный дым.
Вариэль наблюдал, как воздух с ревом вырывается наружу мощными колеблющимися пластами, которые безмолвно завывали на экране. Неспособные ничего втянуть обратно легкие выдыхали в космос. По палубе катились ящики, которые вертелись и подскакивали, спеша вылететь в зияющую пасть пустоты. За ними последовали сервиторы, у которых было слишком мало мозгов, чтобы осознать угрозу своему лоботомированному существованию. Десятки из них, вытянутые в космос, промелькнули в воздухе, сохраняя идеальную неподвижность. Другие еще пытались извернуться и сменить направление на лету, не в силах понять, почему конечности не отзываются. Не сумев выполнить свои обязанности, они издавали кодовые сообщения об ошибках.
Стойки с ракетами, боеприпасами для тяжелых болтеров и не подвешенными ракетными блоками кружились и летели почти непрерывным потоком. Вариэль вздрогнул, когда ракета типа «Адский удар» врезалась в стену по пути наружу.
Следом пришла очередь техники. Незакрепленные автопогрузчики и тяжелые подъемные тележки бились друг о друга и переворачивались. Наполовину загруженный «Лендрейдер» с убийственной неторопливостью скользнул обратно. Его гусеницы оставляли на палубе рубцы от трения, рассыпая искры. Наконец он резким рывком выпал из ангара, будто некая незримая рука забрала его в качестве трофея.
В общей сложности на опустошение обеих пусковых палуб вакууму потребовалось меньше минуты.
В стойках остались закреплены три «Громовых ястреба», заполненных воинами, гибель которых надеялся увидеть Вариэль. В другом ангаре картина оказалась такой же, если не считать содрогающегося и скрипящего десантно-штурмового корабля, который волокло через посадочную площадку. Он был не закреплен, и вакуум почти успел забрать его, пока пилот не смог запустить двигатели. Теперь покрытая рубцами раненая машина лежала в центре ангара, лишившись из-за нагрузки всех трех посадочных опор.
