– Да.
Я делаю, как велено.
– Залезай внутрь, – приказывает Кристиан.
В его тоне столько спокойной властности!
Я хочу сесть назад, но Кристиан останавливает меня.
– Нет, спереди. Сзади сидит пилот.
– Но ты ничего не увидишь!
– Мне хватит, – усмехается он.
Я никогда еще не видела Кристиана таким счастливым. Властным, но все равно счастливым. Я забираюсь внутрь кабины, кожаное сиденье на удивление мягкое. Кристиан склоняется надо мною, фиксирует плечи, затем, вытащив между ног ремень, защелкивает карабин на животе и проверяет стропы.
– Хм, дважды за утро, везунчик, – бормочет он и чмокает меня в щеку. – Мы будем в воздухе минут двадцать-тридцать. Утром не так жарко, а по ощущениям полет на рассвете ни с чем не сравнится. Волнуешься?
– Предвкушаю! – широко улыбаюсь я.
Чему я радуюсь? На самом деле какая-то часть меня трепещет от страха. Моя внутренняя богиня залезла под диван, с головой закутавшись в одеяло.
– Хорошо. – Кристиан с улыбкой скрывается из виду.
Я слышу, как он забирается в кабину. Кристиан так сильно затянул ремни, что обернуться я не могу. Я не удивлена. Передо мной циферблат, рычаги и какая-то торчащая штуковина. Что ж, могло быть и хуже.
С улыбкой на губах возникает Марк Бенсон, подтягивает мои стропы, затем просовывается в кабину и проверяет пол. Наверное, что-то делает с балластом.
– Все нормально. Первый раз?
– Да.
– Вам понравится.
– Спасибо, мистер Бенсон.
– Зовите меня Марк. – Он оборачивается к Кристиану. – Порядок?
– Да.
Хорошо, что я не позавтракала. Меня переполняют эмоции. Вряд ли мой желудок справился бы с отрывом от земли. Я снова отдаюсь в умелые руки этого невероятного мужчины. Марк закрывает крышу кабины, идет к своему самолету и скрывается в кабине.
Мотор самолета начинает тарахтеть, мой чувствительный желудок подкатывает к горлу. Боже… неужели это происходит со мной? Марк медленно едет вдоль полосы, трос натягивается, толчок – и планер срывается с места. Бормочет радио. Вероятно, Марк говорит с диспетчером, но слов не разобрать. Планер набирает скорость, нас ощутимо потряхивает. Господи, когда же мы взлетим? Желудок ухает вниз – и мы отрываемся от земли.
– Летим, детка! – кричит Кристиан. Мы парим в нашем собственном пузыре, одном на двоих. Слышен только свист ветра и далекий шум мотора буксировщика.
Я так крепко цепляюсь за край сиденья, что костяшки пальцев побелели. Мы забираем к западу, поднимаясь все выше, скользим над полями, лесами, домами, пересекаем шоссе I-95. Боже милосердный. Над нами лишь небо, лишь рассеянный и мягкий солнечный свет. Я вспоминаю слова Хосе о предрассветном часе фотографов… и парю в этом волшебном свете вместе с Кристианом.
Кстати, я совсем забыла о выставке Хосе. Нужно будет сказать Кристиану. Интересно, что он ответит? Впрочем, сейчас я могу думать только о полете. Уши закладывает, мы набираем высоту, все выше поднимаясь над землей. Наверху стоит тишина. Кажется, я начинаю понимать Кристиана. Парить в высоте, подальше от неумолкающего «блэкберри» и повседневных забот.
Радио просыпается к жизни, Марк сообщает, что мы достигли высоты в три тысячи футов. Ничего себе! Я опускаю глаза – под нами пустота.
– Отпускай, – говорит Кристиан по радио, и внезапно самолет пропадает из виду, а ощущение, что нас тянут вперед, исчезает. Мы парим над Джорджией в свободном полете.
О черт – это восхитительно! Повинуясь порывам ветра, планер медленно теряет высоту, тихо скользя по воздуху. Икар, теперь я поняла! Я лечу прямо к солнцу, но со мной Кристиан, он ведет и направляет меня, и мы кружим и кружим в утреннем свете.
– Держись крепче! – кричит Кристиан, и мы снова ныряем. Неожиданно я оказываюсь вниз головой, глядя на землю сквозь прозрачную крышу кабины.
С громким визгом я упираюсь руками в плексиглас и слышу смех Кристиана. Вот негодяй! Но его веселье так заразительно, что, когда он выравнивает планер, я смеюсь вместе с ним.
– Хорошо, что я не позавтракала! – кричу я.
– Возможно. Потому что я собираюсь повторить.
Он снова переворачивает планер, но теперь я начеку. Я вишу на ремнях вниз головой, глупо хихикая. Кристиан возвращает планер в исходное положение.
– Ну как? – кричит он.
– С ума сойти!
Мы падаем вниз в лучах утреннего солнца, слушая ветер и молчание. Можно ли желать большего?
– Видишь перед собой рычаг? – кричит Кристиан.
Я смотрю на штуковину, которая слегка покачивается у меня между ног. О нет, что он задумал?
– Возьмись за него.
Вот дьявол! Он хочет, чтобы я управляла планером? Ни за что!
– Давай же, Анастейша! – в сердцах восклицает Кристиан.
Я с опаской берусь за рычаг и чувствую качание лопастей, или что там держит эту штуковину в воздухе.
– Крепче держи… ровнее. Видишь циферблат? Следи, чтобы стрелка стояла ровно посередине.
Сердце выпрыгивает у меня из груди. Вот черт! Я управляю планером… я лечу!
– Умница! – одобряет мой маневр Кристиан.
– Неужели ты позволил мне верховодить?
– Вы еще удивитесь, мисс Стил, что я намерен вам позволить. Теперь я.
Рычаг дергается, я отпускаю его, планер падает еще на несколько футов, уши снова закладывает. Земля все ближе. Мне кажется, мы вот-вот в нее врежемся. О нет!
– Брансвик, это Би-Джи-Эн Пи-3-Эй, захожу слева по ветру на седьмую полосу, Брансвик, прием.
Кристиан снова становится собой: властным деспотом. Башня отвечает, но из-за треска я не могу разобрать слов. Закладывая широкие круги, мы медленно опускаемся. Я вижу аэродром, взлетно- посадочные полосы, мы снова перелетаем шоссе.
– Держись, детка, сейчас будет трясти.
Последний круг, сильный короткий толчок, и мы стремительно несемся по траве, клацая зубами от тряски. Наконец планер останавливается и, качнувшись, заваливается на правый бок. Я облегченно вдыхаю полной грудью. Кристиан поднимает крышу, вылезает из кабины и потягивается.
– Понравилось? – спрашивает он, а в серых глазах мелькают серебристые искорки. Кристиан наклоняется, отстегивает мои стропы.
– Еще бы, спасибо, – выдыхаю я.
– Сегодня я дал тебе больше? – с надеждой спрашивает он.
– Даже хватил через край, – шепчу я, и он улыбается.
– Иди сюда.
Кристиан подает мне руку, и я вылезаю из кабины.
Не успеваю я спрыгнуть на землю, как он заключает меня в объятия. Одна рука тянет мои волосы назад, запрокидывая голову, другая опускается по спине. Кристиан целует меня, долго и страстно, его язык проникает в мой рот, дыхание становится хриплым… Боже правый, у него эрекция… мы же стоим посреди поля! Впрочем, мне все равно. Мои руки зарываются в его волосы, притягивая Кристиана ближе. Я хочу его,
