В кухне он нашел уже мертвую Бинз. Бедные создания! Бедная Кэт, которая плакала из-за них, а не из- за себя!
Он нашел в кладовке фонарь и, боясь сделать свет поярче, чтобы не привлекать внимания, вышел во двор. Один Бог знает, сколько страха и ужаса в городе этой ночью.
Всю неделю до этого шли дожди, поэтому земля была мягкой. За десять минут он вырыл яму нужной глубины. Затем взял два маленьких тела, все еще теплых и податливых, и осторожно уложил их в землю. Провел рукой по мягкой шерсти и взялся за лопату.
И здесь, над двумя мертвыми собаками он пережил один из тех эмоциональных переломов, что случаются в жизни только раз или два. Все, что он чувствовал к жизни и живым существам, родственные отношения, доброта, сострадание – всё поглотили сожаление и стыд, что так долго он не прислушивался к тому, что только и было в нем истинного.
Закончив, он отложил лопату и какое-то время стоял, глядя в небо. Оно было непроницаемо черным. По главной дороге в конце улицы промчалась, завывая, машина «скорой помощи». Потом загудели моторы и на повороте взвизгнули шины. Полиция, подумал он. Снова воцарилась тишина, такая глубокая, что, казалось, сама ночь пронизана страхом. Боится наступления утра, подумал он, как и я.
Он пожалел, что у него нет пистолета. Все, что он смог найти в кухне – был разделочный нож. В холодильнике Фрэнсис увидел холодный чай и отнес его Кэт. А нож положил на пол, чтобы она его не увидела.
Она пила чай, привалившись к нему – у нее совсем не осталось сил. В слабом свете ночи он различил белую одежду, висящую в чулане; он вспомнил запах мускуса.
– Ты написала замечательную статью. Тебе не следовало делать этого, Кэт. Это было сумасшествием.
– Я действительно обезумела, я больше не могла терпеть.
Потом он услышал свой голос:
– А… а Патрик знал об этом?
– Нет, он бы мне не позволил. Я все решила сама… Я хочу, чтобы вы снова стали друзьями, Фрэнсис.
Он не ответил и уложил ее на подушки, когда она покончила с чаем.
– Я так много раз хотела позвонить тебе, – прошептала она. – Я заглядывала в телефонную книгу, чтобы только увидеть твое имя. Мы были глупцами, Фрэнсис. Пара упрямых, неуступчивых глупцов.
– Да. Моей вины было больше. Тут она увидела на полу нож.
– Ты думаешь, они вернутся?
– Не думаю. Они выполнили то, что им приказали, – и, отвечая на незаданный вопрос, добавил, – я не собираюсь оставлять тебя.
На улице по-прежнему было угрожающе тихо. Он со страхом подумал о Марджори и ребенке. По крайней мере, они не одни. С ними Озборн, в доме преданные люди. Он поднял трубку.
Она нормально добралась от Фосетов? Дома все в порядке? Да? Хорошо! Нет, причин для беспокойства нет, он останется в городе в гостинице и вернется утром или как только дороги станут безопасными. Он только хотел убедиться, что дома ничего не случилось.
Откинув покрывало, он лег рядом с Кэт, стараясь не коснуться ее покалеченной спины. Она уснула, а он не мог. В его голове крутилось колесо святой Катерины, колесо, на котором распинали святых, и он понял, что слишком измучился, чтобы заснуть. Сквозь сон Кэт позвала его по имени.
– Я здесь, – тут же откликнулся он. – Не бойся, я здесь.
Она снова уснула.
Он лежал без сна, прислушиваясь к тиканью часов. Он услышал их только сейчас, в середине ночи. Ему стало казаться, что по мере того, как истекала ночь, часы убыстряли свой ход. И ему захотелось, чтобы ночь продлилась, потому что никто не знал, что принесет утро.
Постепенно серый рассвет пополз по потолку. Радостно защебетали ничего не ведающие птицы. Кэт пошевелилась.
– Я здесь, родная, – снова произнес он.
И, повернув ее к себе, по-прежнему стараясь не дотронуться до ее спины, он положил ее голову себе на плечо. И долго лежал, касаясь щекой ее волос и чувствуя биение ее сердца.
Окончательно разбудила их автоматная очередь.
– Что это? – закричала Кэт.
– Ничего, ничего, – успокаивающе сказал он. – Ложись и спи.
Но она села, встревоженно прислушиваясь.
– Выстрелы? Это были выстрелы, нет?
– Да, – ответил он и подошел к окну. Там ничего не было видно. Он включил радио. Оно молчало.
– Они закрыли станцию, – мрачно сказал он. – Интересно, телефон тоже отключен?
Он поднял трубку, послышался гудок. Внезапно он принял решение.
– Кому ты звонишь? – прошептала Кэт.
– Николасу, – ответил он все так же мрачно.
