Мой милый мальчик, мой сильный и нежный мальчик. Я никогда не говорила и никогда не скажу, но он знает и я знаю, что он – мое сердце.
– Я не могу позволить, чтобы с ними что-нибудь случилось! – резко выкрикнула она.
– Конечно, не можете.
– Если… он… когда-нибудь узнает, все будет кончено, – она раскинула руки. – Он снесет этот дом. Он из тех, кто даже не попытается понять… простить…
– А что такое мужчина? – Агнес печально смотрела на нее. – Я говорю вам – выбросьте все это из головы. Я была вам матерью, вы забыли? Даже больше Джулии.
– Это правда.
Джулия присутствовала в ее воспоминаниях не ярче, чем рисунок пастелью. Ни радости, ни разногласий, ничего. Тереза подумала, возможно поэтому я такая, какая я есть. Наверное, если бы я захотела, я могла бы сходить к психоаналитику – это так модно сейчас, и тогда знала бы. И еще я смогла бы понять, почему то, что Агнес негритянка, вызывает у меня неприязнь, а мгновенье спустя я чувствую тепло и покой в ее присутствии.
– Моя малышка, Маргарет, – умственно отсталая, – внезапно сказала она, хотя не собиралась этого делать. – Она никогда не повзрослеет.
– Мне так жаль, мисс Ти.
– Ты знаешь, иногда мне в голову приходит безумная мысль, что это, наверное, наказание.
– Это не безумие, – покачала головой Агнес. – Я знаю подобные случаи.
Да нет, это, конечно, безумие, абсурд. Только крестьянин из такого места, как Сен-Фелис, может верить в это: атавизм, сохранившийся с доисторических времен, проявляющийся в человеке в минуты отчаяния.
Агнес тронула фотографию на столе:
– Это ваш муж? Красивый мужчина.
– Да, – когда она злилась, то думала о нем с презрением. Не снимок, а реклама дорогого костюма. Мужчина-кокетка.
Но сейчас она не собиралась жаловаться.
– Вы счастливы? Он хорошо к вам относится?
Это были скорее утверждения, а не вопросы. Для такого человека, как Агнес, которая не имела ничего, блеск обстановки, обширные владения и аккуратные ряды деревьев под окном были вполне достойной компенсацией.
– Он добр ко мне. Я счастлива.
Безусловно, Ричард по-своему был без ума от нее. Он давно уже не воспринимал ее, как ни на кого не похожую девочку с чужеземного острова, но сохранил свое теплое отношение, а кроме того, он вырос в среде, где разводятся крайне редко. Да у него и не было причин – о которых бы он знал – оставить ее.
К детям он тоже был добр, терпелив даже с бедной Маргарет, гордился двумя другими дочерьми и Фрэнсисом, не по годам развитым, живым мальчиком. Не верилось, что это их сын. У него ничего не было от Ричарда, кроме светлых волос и особой манеры улыбаться.
Сидя под мягким, проницательным взглядом Агнес, она думала: мы никогда ни о чем не говорили по- настоящему, кроме детей; у нас никогда не было общих интересов. Но это не важно. Даже «другие женщины» не имеют значения. Она отдала свою жизнь воспитанию детей, так ботаник сосредоточивается на своих опытах, постоянно следя за температурой в оранжерее и химическим составом почвы.
Ей вдруг захотелось поговорить о Фрэнсисе:
– Мой сын, мой сын Фрэнсис напоминает мне моего отца.
– Вы его помните?
– Очень смутно. Я помню истории, которые он мне читал. У него был красивый голос.
Она помнила ощущение усталости, исходившее от него, белизну постели и комнату с постоянно задернутыми шторами. Черный катафалк, который тянули две лошади с черным плюмажем на головах, увез его навсегда.
– Он умер мужественно. Он страдал, но никогда не жаловался.
– Дедушка всегда говорил, что Фрэнсис был сильным. Он сказал, что я тоже сильная, даже если сама так не считаю. Он еще добавил, что эта сила помогает выстоять в жизни.
– У вашего дедушки она, без сомнения, была, – мрачно сказала Агнес. – Вы знаете, что он сделал с Клайдом. Не то чтобы этого нельзя было ожидать, цветной мальчик…
– Ты считаешь, это оправданием? Что он не сделал бы этого с любым?
– С любым, – улыбнулась Агнес. – В нем жила ненависть, мисс Ти. Только он так не думал.
Ти молчала. Клайд, его жизнь и смерть, но более всего его смерть, должны быть навечно погребены, остаться тайной для всех.
– Тем не менее, – задумчиво произнесла Агнес, – я не обвиняю его за то, что он сделал. Способность убить есть в каждом из нас. Я знаю, что, если надо будет, я смогу убить ради Патрика.
Звенящая тишина навалилась на них.
– Скажите мне, мисс Ти, вы хоть раз виделись с вашей матерью?
