чистой. Сегодня он просил не только о плохом, и более того – в основном не о плохом, и, значит, грустить следовало не ему, а его врагам.
Он играл долго, минут двадцать, и все смиренно стояли и слушали, внимая красоте мелодии, и Выдра видел, как лица их разглаживаются, как уходят страх и отвращение. Выдра выводил нехитрый протяжный мотив андского нагорья, выученный им еще в детстве, и чувствовал, как расслабляются те, кто его слушают.
Наконец, он решил, что достаточно. Опустил дудочку и сказал:
– Саша, Надин и Исабель, идите сюда. Не бойтесь, я не доставлю вам боли.
Девушки смиренно приняли из его рук вино, выпили до дна, и ушли, шатаясь от опьянения, покинули круг, ярко освещенный софитами, канули в окружающем площадку мраке. Духи отпустили их.
– Никлас и Марко, подойдите ко мне, – позвал Выдра.
– И что, долго это еще будет продолжаться? – поинтересовался Марко.
– Совсем недолго.
– Закурить можно? – спросил Никлас.
– Подожди. Сперва выпьем.
Они выпили по очередному стакану – большими глотками, уже без желания, лишь в силу необходимости. Без сомнения, у Никласа и Марко был куда более богатый опыт употребления алкоголя, чем у малопьющего Выдры, но Выдра выглядел лучше их – за счет собранности и желания довести ритуал до конца. И все же повело его куда основательнее, чем того бы хотелось. Держась на ногах из последних сил, он добрел до алтаря, взял нож, в несколько движений отрезал голову и ногу ягненка, и кинул их в огонь. Удушливо завоняло паленым, Выдра пьяно замахал руками, разгоняя дым, и вылил в костер последнюю бутылку вина. Пламя с шипением погасло, вверх поднялись клубы остро пахнущего пара.
Выдра попытался поднести к губам дудочку, но та не держалась в пальцах, выскальзывала. С третьей попытки Выдра отправил ее в карман, взял барабан, висящий на боку, в левую руку, и начал колотить по нему.
– Эй, ачачилас! – проорал он, обратив лицо к небу. – Выдра хороший авогадо, ай, хороший! Выдра накормил вас, дайте Выдре то, что ему нужно! Дайте ему, дайте!
– Черт возьми! – крикнул Марко. – Что ты вытворяешь, придурок? Что за херня, вообще? Нас напоил, сам надрался как свинья! Как ты завтра работать будешь? Тебе завтра в шоу входить, с деградантами разбираться! Это дело серьезное, а ты лыка не вяжешь!
– А вот так и буду, – сказал Выдра. А потом безмятежно закрыл глаза и медленно осел на землю.
Десять минут его пытались привести в чувство – без малейшего результата. Выдра мерно дышал во сне, пускал слюни и просыпаться не собирался. Еще через сорок минут его отправили на Землю в режиме быстрого скипа.
Через девять часов Выдра оказался на Земле.
Глава 7
Выдра лежал на кушетке и едва дышал. Болели все части тела, но больше всего – голова. Виски зажало стальными тисками, и невидимый мучитель медленно поворачивал винт, превращая мозги в прямоугольный брикет. Желудок содрогался в мучительных спазмах, пытался извергнуть из себя хоть что-нибудь, но извергать было уже нечего. Руки и ноги Выдры просто дрожали – что еще им оставалось делать?
Выдра плохо переносил алкоголь. Зачем он так надрался вчера в Эль-Параисо? Трудно сказать… Ачачилас захотели, чтобы он напился в стельку, и Выдра подчинился их приказу. Наверное, зловредные духи в очередной раз поиздевались над бедным Томасом, прежде чем отпустить его на Землю, плеснули щедрой дланью в его чашу горечи.
Само собой, скип с четверной скоростью также не добавил Выдре здоровья. Перелет с планеты на планету в режиме «экстра» – нелегкое испытание для организма, доканает хоть кого. К счастью для Выдры, все время скипа он находился в глубокой отключке, но сразу после прибытия его грубо разбудили, не дали поспать еще часиков пятнадцать-двадцать. В общем, возвращение на Землю нельзя было назвать ни приятным, ни радостным.
В том, что Выдра вернулся на родную планету, сомневаться не приходилось – привычная земная сила тяжести вдавливала его в кушетку. Выдра лежал в одних трусах под тонким одеялом и дрожал, а напротив на стуле, положив ногу на ногу, сидел Урия Клопски собственной персоной, покачивал носком лакированной туфли. Выглядел Клопски менее экстравагантно, чем на экране – вероятно, из-за отсутствия фиолетового смокинга, красной рубашки и зеленого котелка. Впрочем, наличествовали главные атрибуты – трость и карикатурно длинная борода, заплетенная в косицы. Комната, в которой находился Выдра, напоминала больничную палату – белые стены, стерильная чистота, легкий запах лекарств, витающий в воздухе. У выхода стояли два амбала с невыразительными маленькими глазками и каменными подбородками – вероятно, личная охрана господина Клопски. Само собой, Клопски знал, что от бывшего лесоруба можно ожидать неприятностей. Выдра доставил бы ему проблемы с большим удовольствием, но в нынешнем своем состоянии он не был способен на какие-либо активные действия. Он мог только лежать, едва дышать, и думать о том, как ему плохо.
– Мне плохо, – просипел Выдра. – Мне надо отлежаться.
– Отлежаться? – Урия Клопски поднялся со стула и зашагал по комнате, похлопывая тросточкой по ладони. – Ты и так отлеживаешься – валяешься уже целый час и стонешь, как побитая шлюха. Мне обещали первосортный товар, бойца высшего класса, а я вижу жалкого индейского заморыша, воняющего перегаром и подыхающего от похмелья. Может, налить тебе стаканчик вина, вождь краснокожих? Освежишься, оживешь?
– Нет, – Выдра махнул рукой, – не нужно вина. Я же говорю – поспать как следует, и завтра я буду в форме. Или послезавтра…
– Ты пудришь мне мозги, – резюмировал Клопски. – Ты хитрый сукин сын. Ты заставил нас выложить за тебя кучу бабок, выдернуть тебя из тюряги, а теперь отлыниваешь от работы.
– Завтра. Честное слово, завтра я полностью приду в себя.
