– Полумех! – взвизгнула Диана и бросилась в сторону с неописуемой скоростью, объяснить которую можно было только действием таблеток УД. Чингис упал на землю, по-пластунски пополз вперед. Лиза нырнула за спину Салема. Салем остался неподвижен.
Из руки полумеха со щелчком выдвинулся никелированный ствол. Салем выхватил из карманов пистолеты. Время растянулось, замедлилось для Краева, растворилось в грохоте выстрелов. Ему показалось даже, что он видит пулю – медную, с острым носиком, вырвавшуюся из ствола киборга в алом венчике раскаленных пороховых газов. Но еще быстрее две пули, выпущенные сразу из двух пистолетов Салема, воткнулись в лоб полумеха, разнесли его на розовые обломки черепа и кровавые ошметки мозгов. Полумех падал – невыносимо медленно, но Краев следил уже не за ним. Он видел, как копы нажимают на спусковые крючки и синие электроразряды летят вслед тонкой черной Диане, мчащейся огромными прыжками, почти висящей в воздухе; как молнии почти вонзаются в ее спину, и все-таки не долетают, запаздывают на долю секунды. Он видел, как Салем прыгает вбок и катится по земле, а фонтанчики пыли от вонзающихся в землю пуль торят за ним свою смертельную дорожку. А еще он видел сразу три Лизы – трех лисят-близнецов, спасающихся от охотников, совершающих совершенно одинаковые движения, но бегущих в разные стороны. Три Чингиса поднялись с земли в полный рост, выросли прямо перед полицейскими. Один из копов с криком выпустил разряд в крайнего из метисов, ломаная искра прошла через призрак и растворилась в пространстве. Средний из Чингисов, настоящий, ударил его локтем в грудь, ударил второго копа ногой в живот. Зеленые фигуры разлетелись как сломанные манекены. Но последний оставшийся на ногах коп успел. Успел, гад. Направил шокер на Чингиса, выдавшего свое истинное местоположение, и продырявил его в упор, пробил молнией насквозь. Чингис рухнул на спину как поверженный колосс. Повязка на его голове обуглилась, губы растянулись в неподвижной гримасе. Кровь сварилась, свернулась в мертвых глазницах.
Николай бросил взгляд вперед. Улица была пустынна. Ни Дианы, ни Салема. Ни Лизы, милого лисенка.
– Спасибо тебе, Чингис, – прошептал Николай, кусая губы. – Ты взял удар на себя. Спасибо, брат. Прости…
Краев совершил очередной круг в своей жизни. Вернулся в Москву, в гостиницу – в тот самый номер, в котором провалялся несколько дней в бреду. Теперь ему казалось, что он снова бредит. Не мог он поверить, что это настоящая, единственная реальность – прилизанная Москва, холодные улыбки на красивых лицах правильных людей. Не хотел он такой Москвы! Краев вернулся, чтобы найти свою Россию. И он нашел ее – в чумной зоне. Эта была не та страна, из которой он уезжал, но это была
Николай все еще надеялся на хорошее развитие событий. Он остался идеалистом, как всегда. Лежал на диване, дул спирт из плоской фляжки, прихваченной из зоны (его даже не обыскали!), и надеялся. Изо всех сил старался надеяться. Думал о том, что сейчас придет Давила, дорогой Давила, единственный родной человек в этой чуждой столице, и Краев сразу же объяснит ему все, и Илюха конечно же сразу все поймет (в конце концов, он же чумник!), и позвонит куда надо, и решит все вопросы, и Краев поедет завтра, да нет, прямо сегодня поедет в зону, и найдет там свою Лизку, и обнимет ее, и останется с ней навсегда.
Вечерело. Спирт кончился, выпился весь, но так и не подействовал, зараза. Краев томился, бродил по номеру, бредил. Подергал ручку двери – заперто. Попробовал окна – не открываются. Выбить стекло? Не выбьется, готов ручаться. Да и что толку бить – прыгать потом с пятнадцатого этажа? Дудки, не дождетесь моей смертушки. Мне теперь есть за что цепляться, я только начал жить. Обложили меня, легавые? Заперли волка в клетке? Я уйду. Дайте только слабину – и уйду. Я всегда уходил…
Щелчок двери. Кто-то идет. Илюха?!
Краев бросился в прихожую. Не успел улыбнуться. Нечему тут было улыбаться. Трое серьезных людей в штатском. 'Особая тройка'? Судить, приговорить, и тут же привести в исполнение. Знаем, было уже такое, было. И деда моего так, и братьев деда. Всех перестреляли, суки. 'Именем трудового народа'… 'Именем бараньего народа'… Какая мне разница? Судите меня!
– Николай Николаевич? – самый старший, лет под пятьдесят, слегка нагнул голову – сверху вниз, слева направо. Жест профессиональной учтивости. Мол, все про вас знаем, всю подноготную. Даже имя- отчество.
– Так точно.
– Краев? – еще один вопросительный кивок.
– Он самый.
– Он же Шрайнер?
– Рихард Иоганн Шрайнер, если быть точным.
– Он же Сергей Иванович Перевозов?
– Вот это вы зря, – Краев помахал ладонями, как бы прикрываясь от возможного правового произвола. – Шрайнер – такая же моя официальная фамилия, как и Краев. Можете удостовериться в моей дипломатической карте. А Перевозов… Это так, случайность, ошибка. Недоразумение, можно сказать.
– Случайность? – Человек выпятил нижнюю губу. – Случайность, значит… Ну что ж, пройдемте.
Он жестом указал на комнату. Не дожидаясь Краева, прошел сам и сел на стул. Вынул зеленую дипломатическую карту Краева и положил ее перед на стол собой.
Краев уселся напротив. Удивительно – не боялся он совершенно. После бешеных приключений последних дней все это казалось детской игрой. Карточки, фантики… Господи, какая чушь!
– Значит, так, герр Шрайнер, – сказал человек. – Вот ваша карта – дипломатическая, очень хорошая. – Он придирчиво оглядел кусочек зелено-полосатого пластика, словно оценивая, действительно его качество соответствует высшему российскому стандарту. – Я возвращаю ее вам. Завтра вы покинете территорию Российской Федерации. Вылет самолета на Франкфурт в одиннадцать ноль-ноль из Шереметьево-2. Билет за счет нашего государства. Машину за вами пришлем. Счастливого пути, герр Шрайнер. Привет жене.
Кровь отлила от лица Краева. Он ожидал услышать все что угодно, но только не это.
– Это не только ваше государство, – тихо произнес он. – Это и мое государство. Я гражданин России, и имею право жить в своей стране.
– Имеете, – произнес человек еще тише, с шипящим присвистом. – Но есть вещи, совершать которые вы не имеете ни малейшего права. Вы не имеете права убивать людей. Не имеете права отрубать у них руки и ноги. И не имеете права воровать их документы, чтобы выдать потом себя за убитого. Срок вашей визы
