— Не помню случая, чтобы я тебе когда?нибудь в чем?нибудь отказывала, мой верный Феликс, — кокетливо вымолвила Эльзевира. — Марта с удовольствием будет заботиться о мужчине. Боюсь, я со своими капризами ей порядком надоела.
— Зовут этого замечательного человека Серафим Кузьмич Филимонов. Ходить ему по улицам в Москве довольно опасно. Так что большую часть времени он, надеюсь, будет проводить в квартире. Ты пока с ним не встречайся. Я загляну в ближайшие дни и тогда вас представлю. Меня очень интересуют эти странные смерти, чувствую, что между ними и тем, что произошло с одним моим человеком, есть некая связь, — поделился своими размышлениями Широши.
— Твоего человека тоже убили? — озабоченно спросила Эльзевира.
— Нет. Но случился полный абсурд: вместо того чтобы лететь на встречу со мной в Вену, он оказался в Ярославле массажистом в футбольной команде, причем совершенно не помнит, почему и как это случилось. — В голосе Широши прозвучало глухое раздражение.
— Похоже на шуточки Шакала, — задумчиво произнесла Эльзевира, — хотя я слышала, что его казнили.
— Но ты не представляешь, сколько «шакалят» он оставил на Земле продолжать свое черное дело. Впрочем, сейчас не время обсуждать. Мы отвлеклись, и я не задал тебе главный вопрос: твой высокий гость посетил тебя один?
— Нет.
— Так что же ты молчишь? — почти выкрикнул Широши.
— Ждала, пока ты спросишь, — с кокетливой улыбкой невозмутимо произнесла Эльзевира. — Вспомни, сколько лет ты внушал мне, что женщине не пристало вылезать со своими глупыми соображениями, пока, ее не спросят.
— Не валяй дурочку, — грубовато прервал ее Широши, — в данном случае ты не поделилась важнейшей информацией. Так с кем он был?
— С довольно привлекательной юной девицей в кожаных штанах с какими?то дурацкими нашлепками, представил ее как свою секретаршу и одновременно охранницу. Я где?то читала, что среди так называемого современного российского бомонда, — Эльзевира брезгливо сморщила нос, — вошло в моду использовать привлекательных девиц в качестве охраны…
— Скорее всего, именно девица и уделила особое внимание статуе твоего Купидона, — сделал логичный вывод Широши.
— Не пойму только, зачем ему потребовалось прослушивать мою квартиру? — искренне недоумевала Эльзевира.
— Вот и я тоже пока не пойму, — согласился Широши.
— Он, однако, покривил душой, поскольку у него на этот счет имелись свои соображения, которыми он не считал нужным делиться с давней подругой, чтобы лишний раз ее не тревожить.
— Феликс, но тот человек все равно поймет, что его устройство обнаружено, и тогда они вновь попытаются проникнуть ко мне, — резонно предположила хозяйка.
— Пусть тебя это не волнует, больше они не сунутся. Я в ближайшее время с этим типом буду встречаться и как следует осажу его! — Широши принял важный вид.
— Ради меня? Как ты заботлив, мой милый Феликс! — Эльзевира и не попыталась скрыть свою радость.
— Конечно, во многом ради тебя. Впрочем, у меня есть к нему и другие, правда, Менее важные вопросы. — Лаже в таких, казалось бы, ничтожных мелочах Ши- гоши всегда оставался джентльменом.
В этот момент пронзительной трелью подал о себе знать сотовый телефон в кармане Широши.
— Выезжаю, — отрывисто бросил он в трубку.
— Ты всегда так спешишь, Феликс, — грустно заметила Эльзевира.
— Не сердись, срочная встреча, я появлюсь буквально на днях. Не забудь предупредить Марту по поводу Серафима Кузьмича. Он будет завтра к вечеру. На прощание старые друзья нежно расцеловались.
Так Савелий обрел надежное убежище в Москве. В силу обстоятельств надолго оторванный от родины, он теперь жадно смотрел телевизор, особенно, конечно, новости, внимательно изучал ворох разнообразных газет, которые Марта приносила ему каждый день, а по вечерам, скромно и неприметно одетый, прогуливался от «Водного стадиона» до «Речного вокзала», с удовольствием погружаясь в атмосферу Москвы, которую очень любил. И ждал, когда появится Широши…
Глава 13. ЧИП ДЛЯ ЧЖАО БИНА
Профессор Чжао Бин отличался маленьким ростом, но его огромный лоб всегда производил впечатление на собеседника. Особенно если это был богатый, перспективный клиент.
Молоканов и Позин услышали голос профессора, доносившийся из?за покрытых черным лаком резных дверей с изображением героев классического произведения китайского фольклора «Сон в красном тереме». Голос Чжао Бина был тих, но внушителен.
Осторожно приоткрыв дверь, Позин заглянул внутрь, а затем обернулся и поманил пальцем Молоканова. Оба тихо вошли в небольшое помещение с приглушенным светом и присели на низенькие скамеечки в самом последнем ряду небольшого амфитеатра. Этот амфитеатр служил чем?то вроде лекционного зала для Чжао Бина и его помощников.
Именно здесь профессор «обрабатывал» первичных клиентов, рассказывая им об искусстве китайской народной медицины.
— История китайской медицины насчитывает около трех тысяч лет… — со странным акцентом неторопливо вещал профессор Чжао Бин.
Он медленно прохаживался около столика, на котором лежал огромный том, явно древнего происхождения, с рукописными картинками и текстом.
— Основы китайской медицины изложены в книге «Хуанди Нэй цзин», что по–русски значит «О природе и жизни». — Профессор с благоговением прикоснулся к странице открытой книги, лежавшей перед ним.
Сам профессор по–русски говорил не очень хорошо, но старался правильно использовать те немногие слова, что знал.
— По преданию, эту книгу написал врач Бянь Цяо две с половиной тысячи лет назад. Это ему принадлежат мудрые слова: «Рана от ножа залечивается, перед раной, нанесенной языком, врач бессилен…»
Кроме Молоканова и Позина в полутемном помещении находились еще несколько человек, но их лиц при всем желании рассмотреть было невозможно, поскольку слушатели сидели к ним спиной. Вероятно, это и были новые ученики и клиенты профессора Чжао Бина…
Китайский ученый прервал восхищенное созерцание книги и поднял голову. Острый взгляд лектора выхватил из темноты Молоканова и его друга. В знак особого уважения профессор прижал к сердцу правую ладонь и склонился в почтительном, хотя и неглубоком поклоне.
В ответ Молоканов ограничился слабым кивком, но Позин никак не отреагировал.
— «Нэй цзин» — это энциклопедия медицинских знаний, касающихся распознавания болезней и лечения их, — веско произнес профессор Чжао. — Лечение болезней осуществляется главным образом воздействием на больной орган путем иглоукалывания, или акупунктурой, или прижиганием сигаретами из полыни, или чжень–цзю–терапией. Сущность этого метода заключается в раздражении определенных участков кожи или точек в зависимости от характера и симптомов болезни. Число таких точек около семисот, из которых около ста точек — самые важные. Главное — знать точно, где эти точки находятся, чтобы не совершить роковой ошибки. Как говорил мудрый Бянь Цяо, «прежде чем рассердиться, досчитай до ста, прежде чем ударить — до тысячи».
Профессор прервался лишь затем, чтобы перейти к другой книге, также лежавшей раскрытой, но уже на другом столике.
