– Оставьте нас! – говорит седой.
Не прекращая ухмыляться, все тянутся к дверям. Мы остаемся втроем. Кряжистый подходит ближе. Глаза у него холодные и пронзают насквозь.
– Как зовут?
– Некрас.
– Откуда?
– Из Веси.
– Весей много. Из которой?
– Дальней, что на большой реке. Десять дней сюда плыл.
– Зачем?
– Весь сожгли.
– Кто?
– «Поповцы».
Слово выскочило само, но я слишком измучен, чтоб себя контролировать. Худо!
– Так ты из поганых?
– Крещеный…
В глазах его недоверие.
– Отче наш, иже еси на небесех. Да святится имя Твое, да прииде царствие Твое, да будет воля Твоя яко на небеси, так и на земли…
Недоверие сменяется изумлением.
– Что ты делал у поганых?
– Жил.
– Почему у них?
– Подобрали.
– А где родичи?
– Я сирота.
– Никого не осталось?
Качаю головой.
– Значит, весь спалили, – продолжает он. – Людей в полон увели, так?
Киваю.
– А ты где был? Ховался?
В его глазах насмешка. Трусливый отрок прятался в кустах, пока «поповцы» убивали жителей. Теперь вот сам в руки приплыл…
– Я был в лесу, как напали.
– А потом?
Злоба переполняет меня. Она туманит разум и будит бешенство. Проклятые «поповцы»! Они убили Елицу и жителей Веси, они били меня за то, что спас их княжича. Это не люди…
– Я засек двоих! – говорю с вызовом. – Мог и больше, если б по одному. Они разом набежали.
– За что сек? Тебя же не трогали?
– Они Елицу убили – на сносях была. Деда Бощу, других жителей… За что? Кому они мешали? Жили мирно, никого не трогали… А вы приплыли, зарезали, избы пожгли… Я ходил и бросал убитых в огонь, чтоб зверье не жрало, после чего сел в челн и поплыл. Людей искал. Думал, примут меня. А вы… Не люди вы! Хуже зверей! Те не грызут своих, когда не голодные. Душегубы! Чтоб вы сдохли!
Звонкая оплеуха бросает меня в сторону.
– Малыга! – кричит седой.
– Ничего, княже! – усмехается кряжистый. – Ему на пользу!
Прихожу в себя. Малыга прав, но ему следовало ударить раньше. Теперь поздно, я проговорился.
– Говоришь, двоих засек? – усмехается кряжистый. – Секирой?
– Лопаткой.
– Этой?
Он подходит к лавке и берет лопатку. Ее привезли вместе с поясом и серпом. Протягивает.
– Кажи!
Хватаю черенок, принимаю боевую стойку. Правая нога вперед, левая полусогнута, лоток на уровне лица. Левая ладонь защищает горло. Кряжистый ухмыляется. Сейчас я ему! Выпад!
Рука с лопаткой проваливается вперед: кряжистый исчез. Внезапно мою левую ногу подбрасывает вверх, я грохаюсь на спину. Удар сапогом по руке – и лопатка летит в угол. Не получилось… Понуро встаю.
– Зелен еще курских кметов резать! – ухмыляется Малыга и поворачивается к князю. – Галицкие купцы сказывали: Володько поганых пожег, добрый полон взял. У самого пятерых побили, причем двоих унош лопатой засек, после чего сбежал. Я не поверил. Чтоб унош воев, да еще лопатой… Теперь вижу: этот мог. Я беру его.
– Не пойдет.
– Какой смерд не хочет в дружинники? Сыт, одет, на коне и с серебром. Не землю ковырять…
– Он мнит: мы спалили его весь. Так ведь?
Киваю. Малыга пожимает плечами
– Звенигород погнанных не палит. Это всем ведомо.
– Но не ему. Он не знает, куда приплыл.
– Быть такого не может!
Малыга подступает ближе.
– Не ведаешь?
– Нет.
– Откуда такой? Смерд или холоп? Чей?
– Ничей.
– Значит, вольный. Пойдешь в дружину?
– Не хочу убивать стариков и женщин.
– Гляди, какой! – щурится он. – А чего хочешь?
– Отпустите меня.
– Куда?
– Поплыву далее.
– Зачем?
– Искать добрых людей.
– А мы, выходит, злые?
Молчу. Брови кряжистого ползут к переносице.
– Не прикидывайся ягненком, унош! Когда спасал княжича, то рассчитывал на награду?
– Уже получил!
– Обидчивый! – хмыкает Малыга. – Радуйся, унош, что на бреге не засекли. Яр за княжича отвечает головой. Прогляди он Ивана, я бы ему ту голову своей рукой и снес. Нечего губы дуть! Никто не видел, как княжич тонул, а ты из реки его волок.
– Я не знал, что он княжич.
– Значит, награду не ждал? – Брови кряжистого разглаживаются. – Но спасать-то полез. Почему?
– Жалко стало.
– Досыть, Малыга!
Седой подходит, отодвигает кряжистого.
– Хоть и не знал ты, кого спасаешь, но я твой должник, Некрас! Прости нам обиду!
Он кланяется мне, выпрямляется и вдруг гладит меня по голове. Ласково, как дядя Саша. Внутри меня будто вскипает. Слезы сами выскакивают из глаз.
– Совсем еще отрок, – шепчет князь. – Отрок…
Я вытираю слезы рукавом. Отпустят?
– Эта Елица… Она тебе кто? – спрашивает князь.
