— Сказал же! И можешь мне не докладывать.
Луна взошла на середину неба, и живая сверкающая дорога, соединившая берега реки, стала шире, и пристань, и паром, приткнувшийся к бревенчатому причалу, осветились, как днем. Костя с Анютой уж собрались уходить, но их внимание привлекли огни бегущих к станице автомобилей. Костя насчитал три машины. «За мной! — обожгла мысль. — Сам Старрок со товарищи».
Хотел было встать, махнуть на «мерседесе» в Волгоград, а может, и в Питер, но затем подумал: зачем ему бегать? От кого?..
И тут же в голове составился обширный план.
— Анюта! Ты готова мне помогать?
— Да, располагайте мною.
— Тогда слушай и хорошенько все запоминай.
Вынул из кармана блокнот, вырвал чистый лист.
— Дровяной сарай дяди Васи помнишь?
— Как же? Я там дрова брала, и рубила, и пилила.
— Отлично! Вот смотри.
Нарисовал потолок, три несущих бруса.
— Вот крайний брус слева, а вот…
В самом конце бруса, в дальнем левом углу он нарисовал жирный крестик.
— Здесь, — ткнул карандашом, — я спрятал сверток с драгоценностями.
— Ну, и…
— Ты поедешь к деду, возьмешь этот сверток и разделишь его содержимое на четыре равные части, — ну, хотя бы по весу, приблизительно. И одну часть положишь туда же, на старое место, а три перепрячешь в разных местах, но на усадьбе. Надежно, — так, чтоб вода не затекла и чтоб никто тебя не увидел. Все поняла?
— Поняла. А вы?
— Я? Видишь три машины — это за мной.
— Так бежим! Я — с вами.
— Нет, Анюта. Мне бежать некуда. Я ничего не крал, никого не убивал, — я не преступник, а майор милиции, человек долга и чести. Они будут здесь не раньше утра. Я спрячусь за камнем и посмотрю, кто за мной пожаловал. Если это мой начальник, — а я думаю, это он и есть, — я выйду и буду принимать его как гостя. Он может меня увезти с собой, может даже надеть наручники, но ты не пугайся и предупреди потихоньку отца и Сергея, что это наша игра, так надо. Мы поедем в Питер на машинах, а ты сегодня же садись на самолет и сделай то, что я тебе сказал. Ну, сумеешь?
— Да, дядя Костя, сумею.
— Дядя! Ну, какой я тебе дядя? Зови меня просто Костя.
И он стал наблюдать за приехавшими. Они уже подкатили к причалу на том берегу и кричали крепко спавшим в эту пору паромщикам. Костя силился узнать по голосу Старрока, но катившееся по реке эхо многократно повторяло каждое слово, наполняя его трубным нелюдским гулом. Однако сердце подсказывало: это — Старрок!
И все-таки Костя думал о мерах предосторожности: вдруг как это грузинская мафия! Сошел к берегу, приготовил катер. Подумал: если увидит, что приехали грузины, махнет на остров. Зорко следил за приезжими. Вслушивался в их голоса. Вроде бы русские…
Но вот раздался властный каркающий голос. Буква «р» произносилась так, будто по железу катился шарик. «Старрок! Нет никаких сомнений, это — Старрок!»
Паромщики, напившись с вечера, спали мертвецким сном. Обыкновенно первый паром отчаливал в восьмом часу утра, к ругани же и крикам с того берега паромщики привыкли. А что к ним пожаловал милицейский генерал из Питера, этого они не знали.
«Он теперь, наверное, генерал, — Костя вспомнил, как в милиции ждали об этом приказа министра. — Господи, Старрок — генерал! Как легко они сотворяют кумиров!..».
Он не спешил покидать укрытие. Дождался машин, — все три подъехали к дому отца, и из них, как горох, высыпали девять молодцов. И окружили дом. Сам же Старрок направился к реке, прямиком к камню, за которым сидел Костя. И, не дойдя до камня пяти метров, остановился, смотрел на Дон, на тот берег, где над лесом в полнеба горела утренняя заря. Костя поднялся.
— Вам кто нужен?
Старрок шарахнулся в сторону, схватился за пистолет. Майор вышел из-за камня.
— Сразу виден штатский человек! Да вы, Мэлор Борисович, если б я захотел, тут бы и остались лежать у камня! Здравствуйте! — протянул руку. — Знаю: за мной пожаловали. И ордер на арест в кармане. А? Разве не так? Ну вот я, везите в Питер. Делайте самую большую глупость в своей жизни.
— Ух ты, дьявол полосатый! Напугал до смерти!
Поздоровались.
— Зови в дом. Устали мы как черти. Гнали без передышки, — за тобой, угадал.
Костя в дом идти не торопился, присел на камень.
— Генерала вам присвоили?
— Да, майор, присвоили.
— Поздравляю. С год послужите, маршалом станете.
— Стану, Костя. Власть теперь наша и, надеюсь, надолго, может быть, навсегда.
— Навсегда — едва ли, а надолго — может статься. В семнадцатом году вы, большевички-демократы, тоже власть захватили, — до сего времени из рук не выпустили. На этот раз только вывески поменяли, а суть та же.
— Ладно, Костя. Уймись. Я к тебе по делу приехал, а не лекции твои выслушивать.
— Мафию, что ли, грузинскую возглавил? — продолжал Костя.
— Как возглавил? Ты что буровишь?
— А так и возглавил. Был на третьих ролях, а после гибели Тариэла на первые вышел.
— Хватит чепуху городить! Говорю, — по делу приехал. На капитал мафиозный мы вышли, — у тебя он зарыт. А его государству сдавать надо. В банк государственный, — по ведомости да под расписочку. Понял?..
Майор засмеялся, посмотрел на Старрока пристальным уничижительным взглядом.
— Старрок и государство, — эка, черт побери, как заливает!
И — строго:
— Перестаньте паутину словесную развешивать! Говорите просто: Костя, поделись деньгами и всем ценным, что ты отнял у Тариэла. А?
— Ну-ну… Не наглей, Костя. Мужик ты смелый, умный и сильный, как сто чертей, однако не забывайся…
— Давайте ордер на мой арест.
Старрок отдал ордер, и Костя порвал его на мелкие кусочки.
— А сейчас мы пойдем в дом, и вы напишете представление министру на присвоение мне звания подполковника.
— Костя…
— Пойдемте, генерал. А сокровища грузинской мафии действительно у меня. Мы поедем в Питер и поделим их с вами пополам. С вами, слышите? И ни с кем больше. Государства у нас нет, вы его слопали. Отныне будем работать вместе. Я вам нужен, да и вы мне — тоже. Вашу руку, генерал!
Старрок с нескрываемой радостью пожал протянутую руку и крепко обнял Костю.
— Молодец, подполковник! Будешь моей правой рукой.
— Вот так-то! Теперь же пойдемте завтракать, — принимаю вас как самых дорогих гостей.
Пока готовили завтрак, Костя и Старрок сидели в комнате второго этажа, и генерал после внезапно вспыхнувшей эйфории впал вдруг в меланхолию:
— Ты устранил с дороги Тариэла, но он — глава питерской мафии…
