этажа видели обворожительную девичью фигурку до тех пор, пока она не затерялась в зарослях камыша. И можно без труда представить, о чем думали пристрастные наблюдатели, — некоторые, наверное, и о том, что русскому миллиардеру подвластно все, — даже красота. О том, как расправился однажды Билл с русской девушкой, никто, конечно, не подозревал.
Тропинка привела Анну к острову, — он открылся сразу, окруженный со всех сторон изумрудно- прозрачной водой: тропинка, нырнувшая под воду, хорошо просматривалась и на дне. Анюта, дойдя до воды, замешкалась на минуту, хотела снять сапожки, но с той стороны раздался голос:
— Верочка! Я вас перенесу.
И в три прыжка, как молодой олень, к ней подлетел Билл, — тот самый страшный Билл, который не боялся Малыша и был так ненавистен Вере.
Одно мгновение, и Анна очутилась у него на руках, а он, прижимая ее медвежьей хваткой и в то же время отстраняя голову, чтобы рассмотреть получше, вдруг растерянно, почти испуганно проговорил:
— Святая Мария!.. А вы не Верочка!
И, ступив на горячий песок и кинув взор в сторону грибка, под которым стоял мотоцикл и лежали два его товарища, осторожно выпуская из объятий Анну, повторил:
— Вы… не Верочка.
— А разве я вам сказала, что я — Верочка? — проговорила она на английском языке.
Анна пошла вдоль берега, — в сторону от беседки. И отошла на тридцать-сорок шагов, и здесь стала раздеваться.
Медленно подвигался к ней и Билл. Он еще не знал, что произошло, почему в одежде амазонки, принадлежавшей Вере, явилась другая, говорит по-английски… И, кажется, еще лучше, ярче. И, наверное, так же, как Вера, принадлежит Малышу.
Церемоний он не любил, — особенно с милашками, которых поставляли на утеху богачам. Наоборот, ему нравилось брать их с ходу, если они подворачивались под руку. А эту… Ну, ее-то он не упустит. Сама ведь пришла.
Анна, сложив одежду возле камня, прижав ее ружьем, не оглядываясь, не видя и не желая видеть идущего к ней Билла, входила в воду. И уж была по грудь в ней, когда Билл внезапно обхватил ее сзади.
— Надеюсь, милочка, мы не будем кричать.
— Нет, не будем, но вы сделали мне больно. Не умеете ухаживать за дамами.
— Ухаживать? — он разъял руки и со смехом раскинул их. А Анна, уставившись на него, сказала:
— У вас чем-то вымазан нос. Позвольте…
И потянулась рукой к его лицу, и под носом прыснула из перстня. Билл задохнулся, вытаращил глаза и повалился навзничь. Анюта его поддержала. Крикнула по-английски:
— Эй, люди! Ваш приятель умирает. Помогите!
Парни подбежали.
— Умирает? Но что с ним?
Тащили Билла на берег, Анна помогала им и, когда его вытащили на сухой песок, улучила момент и сунула перстень под нос еще одному. Тот захрипел, схватил за руки третьего, и в тот миг, когда этот третий выпучил глаза от ужаса, угостила и его за компанию. Разложила витязей по порядку, кинулась к их одежде. Вынула из карманов все документы, бумажники, пистолеты, газовые баллончики английского производства, две гранаты. В бумажнике Билла нашла ключи от тайной комнаты и ключ от зажигания мотоцикла.
Наскоро оделась. К ее радости часового у входа в гараж не оказалось, ворота были открыты, и она быстро растворила дверь тайной комнаты.
Посредине увидела стол с объедками и полупустыми бутылками. На одном диване спал Костя, на другом — Сергей. Тихонько, чтобы не испугать, разбудила Костю.
— Анюта? Ты?.. Глазам не верю!
Кинулись друг другу в объятья. Анна расплакалась. И плач ее разбудил Сергея. Он подлетел к ним и стал обнимать их обоих. Целовал Анюту в шею, в волосы и тоже чуть не расплакался.
Потом они сидели за столом. Анна спросила:
— Вы в опасности?
Ответил Костя:
— Думаю, нет. Иначе, зачем бы им надо было нас прятать? Они могли отравить, усыпить, пустить пулю в затылок, да что угодно могли с нами сделать. Их много, а мы вдвоем, мы на чужбине, ничего не понимаем, что тут происходит. Их сам черт не разберет.
— В другой раз нам кажется, — вступил в беседу Сергей, — что нас подслушали, узнали, что мы братья, а Нина… Словом, Нина — моя. И эту информацию передали молодому хозяину, — он ведь теперь наследник всем миллиардам. Ну он и упрятал нас сюда вот.
— Но зачем, для какой цели?
— Тайна какая-то. Скорее бы узнать ее.
— Я сейчас с Ниной поговорю.
Из дорожной сумки, снятой с багажника мотоцикла, она достала радиотелефон и позвонила. Нина сразу ответила, — видно, ждала звонка.
— Анютка, черт! Ну; что не позвонишь, душа изорвалась. Где ты, откуда? Где Сергей?
— Тут мы, в охотничьем домике короля.
— Где-е?
— Ну домик такой, охотничий. На озере Синое. Все в порядке, мы все живы и здоровы. И Сергей твой…
Но тут Сергей вырвал трубку, закричал:
— Ниночка, свет мой! Как ты там?
— Вы можете ко мне приехать. Встречать буду. Туда, к камню выйду.
— Боюсь за тебя.
— Не надо бояться. Мое положение упрочилось. Я на коне, приедете — расскажу.
— Ну, ладно. Мы попробуем. А не получится — дадим знать. Таскай с собой радиотелефон.
Нажал кнопку отбоя — и она щелкнула, как пистолетный выстрел. Оба они, Костя и Сергей, смотрели на Анюту и ждали, что она скажет.
— Пойдемте, — предложила Анна. — Открыла дверь.
— Но нас пасут… неотрывно, всюду висят на хвосте, — сказал Костя. — Три амбала и Билл у них старший. Видно, чье-то задание.
— Три амбала во главе с Биллом уже не пасут. Я их выключила из игры часов на восемь. Выходим смело!
И вышли. Часового не было, — видно, доверял запорам. Или еще что-то случилось. И будто бы из окон никто не смотрел. Анюта шла впереди, увлекая за собой парней. И по-прежнему патронташ стягивал ее талию, и ружье было небрежно вскинуто на плечо, — она охотилась. На острове показала трех героев, валявшихся снопами на песке. Костя и Сергей глазам не верили.
— Ты их?
— Угу. Нокаутом.
Костя нагнулся к каждому, — дышат.
— Газовым пистолетом? У тебя есть?
— Говорю, нокаутом. А вот их документы, оружие. Я лишь деньги и кольца не взяла, остальное — мой трофей. А вон мотоцикл. И ключ от зажигания.
Пошли к мотоциклу. Горючего полный бак, завелся сразу.
— Хороша машина. А ты?
— Я? Пойду в домик. Там Малыш, я привезла его на катере. На своем собственном. Да, Костя, у меня есть катер, — и какой! Мне его Малыш подарил.
Костя погрустнел. Тревога ворохнулась над сердцем.
— Чего ты… закручинился? — засмеялась Анна.
— Да ты не тревожься, с вашей Анюткой ничего не сделается. Вон те молодцы очень было разохотились. А что получили? Восемь часов покоя. А когда очухаются, у них много будет проблем. Я им не
