— Да что ты! — звонко отвечала ей Ленни. — Я не кормлю. Могу простужаться, сколько душа пожелает.
— Ожогин сказал мне, что ты снова собираешься снимать.
Ленни засмеялась.
— Представляешь, выносила сразу троих — двух девчонок и идею фильмы.
— Ты сумасшедшая! У тебя же дети! Ты что, собираешься куда-то ехать? Да Ожогин тебя не пустит и правильно сделает.
— Нет. — Ленни больше не смеялась, говорила раздумчиво, как об очень важном. — Я не уеду. Буду снимать здесь. Смотри — видишь горы? Помнишь, как мы ездили с тобой в Грецию? Помнишь, какое странное там, в горах, преломление солнечного света? Как будто все размыто, все в дымке и предметы кажутся прозрачными тенями? Мы с тобой тогда говорили об этом. Здесь то же самое. Я столько раз замечала, как свет и тень играют в горах самым причудливым образом. Мне хочется перенести это на экран.
Ожогин вздрогнул. Греция… Размытые тени… Игра солнечного света… Студия мадам Марилиз и он сам — за ширмами — слушает, как рыженькая девчушка рассказывает подруге об Ахиллесе, который восстал из царства Аида и встретился ей в горах в образе пастуха. Ленни… Когда это было? Три, четыре года назад? С этого все и началось. Дымка вокруг лиц… Лара… Электрические лампочки… Пожар… Пистолет… Маленькие ладошки, закрывающие его глаза… Ленни… Все, что произошло с тех пор, вдруг выстроилось перед ним стоп-кадрами, стройным сюжетом, придуманным каким-то верховным сценаристом и сложенным в строгом последовательном порядке верховным монтажером. Сюжетом, в котором нет ничего случайного и лишнего, все закономерно, все так, как должно быть. И гибель Лары, и серебряный пистолет, упавший из его руки в воды Москвы-реки, и старая дача с облупившимися колоннами, и звуки виолончели, разбудившие его одиночество, и — как награда — этот жемчужный вечер, и два шелковых свертка на руках у кормилицы, и рыжая головка, мелькающая в кустах, и даже смуглый мальчуган с разноцветными глазами — все, все имело свой смысл в сюжете его жизни.
— Господа! Господа! — раздался с террасы голосок Ленни. Только что была тут и вот — уже далеко. Как уследить за ней? Догнать? Поймать? Не отпускать? — Господа! Кто желает мороженого со свежими ягодами? Есть фисташковое, шоколадное и ванильное! А вот еще с орехами!
Он ступил на террасу, и она, сразу почувствовав его присутствие, повернула к нему разгоряченное счастливое лицо.
