— А Велена?
— Сказала, что я первобытный человек, и что она просто не ожидала такого оскорбления. И вот, я больше для нее не существую. Зато она… Она здесь, — он стукнул себя в грудь. — Ни на миг меня не покидает, душит своим презрением. Я ничтожество, правда?
— О нет, совсем нет… — ответил Исповедник, не пытаясь скрыть замешательство.
— Что означает слово «Исповедник»? — спросила Дамура.
— Это сокращенное название: «Исследователь поведения нейронно-импульсный компьютерный».
— Ясно… Так что с ним случилось, с этим… Исповедником?
— Не могу понять… — озабоченно сказал Булиш. — Ни с того ни с сего взял и… сгорел!
— Вы же консультант-регулировщик мыслящих компьютеров!
— А вы, насколько известно, интеллектолог? И, конечно, знаете, почему одновременно с самоуничтожением Исповедника ушел Ивари?
— Я не занимаюсь патологическими состояниями, — сухо произнесла Дамура. — Сентименты — не мое амплуа, это по части машин. Коэффициент интеллектуальности Ивари соответствовал норме. Остальное меня не касается.
— Справедливо, — согласился Булиш. — Копаться в человеческих душах способны только компьютеры. Их терпение безгранично.
— А в памяти Исповедника что-нибудь сохранилось?
— Не думаю. Тайна исповеди соблюдается строго.
— Машинные штучки… — осуждающе произнесла Дамура. — Мы, интеллектологи, их не признаем.
— Откуда такая нетерпимость? — огорчился Булиш.
— Сразу видно, что вы сотрудничаете с компьютерами, — отрезала Дамура. — Проверьте лучше блок памяти!
— Сейчас проверю. Странно… Компьютер, действительно, не все успел стереть.
— Поцелуй… Любовь… — недоумевала Дамура. — Не знаю таких слов. Видимо, они давно вышли из употребления.
— Сейчас включу энциклодешифратор.
Взглянув на дисплей, Дамура зажмурилась.
— Какой ужас! Наверное, это очень противно…
— Вы так думаете? — спросил Булиш. — Давайте, убедимся.
Он подошел и неумело, но очень старательно поцеловал ее в губы. Дамура не шелохнулась.
— Простите меня, — виновато сказал Булиш. — Сам не знаю, как я мог…
— Я прощу, — пообещала Дамура, не открывая глаз. — Только… знаете что? Сделайте это снова. И не торопитесь. Должна же я убедиться как следует…
Золушка и принц
На свете всегда были, есть и будут Золушки — у каждой своя сказка, и не обязательно со счастливым окончанием. Наша Золушка (неважно, как ее звали взаправду) родилась в охотничьей хижине на берегу Подкаменной Тунгуски. Она рано лишилась матери, отец так и остался вдовцом.
— Золушка без мачехи? Это не по правилам! — возразите вы. Но жизнь так часто пренебрегает правилами!
Отец, тоскуя, неделями пропадал в тайге и в конце концов не вернулся. Золушка осталась одна…
Но вскоре рядом с ее домом опустился космический корабль, окруженный сиянием. Вышедший из него человек тоже был весь в ореоле. Золушка, давно мечтавшая о Принце, решила, что это он и есть, и приготовилась лететь с ним в пучину Вселенной. А ведь Вселенная — самый бездонный из всех бездонных омутов…
Принц (назовем его так) испытал не меньшее потрясение: в арсенале предохранительных и защитных средств, которыми он располагал, не оказалось главного — от земной любви: сердце Золушки источало волны, не известные инопланетной науке.
Они бросились друг к другу, но в последний момент Принц отпрянул.
— Я не могу прикоснуться к тебе! — в отчаянии воскликнул он. — Мой мир и все сущее в нем состоит из антивещества. Лишь энергетический барьер предохраняет нас от аннигиляции.
— От чего? — переспросила Золушка, не сведущая в теоретической физике.
— От слияния, — пробормотал Принц, — которое длилось бы единственный миг.
— А потом?
— Наши сердца, слившись, тотчас бы взорвались от переполняющей их любви.
— Как это прекрасно! — восхитилась Золушка.
Шли дни, а может быть, годы — они были неразлучны, хотя их разделяла самая непреодолимая из непреодолимых преград. Космические вихри бушевали над ними, спелые звезды гроздьями свисали с неба.
— Я покажу тебе рассветы Альдебарана, — шептал Принц и сам верил этому, хотя сознавал, что никогда не сможет выполнить обещание. — Понимаешь, они не розовые, и не алые, и не пурпурные, а…
— Лиловые?
— Вот именно, серебристо-лиловые, нежные, словно молодой перламутр.
— Говори, говори еще… — просила Золушка. — Мне так хорошо с тобой, так спокойно!
Между тем энергетический барьер понемногу слабел, и в один безрадостный день Принцу пришлось спешно покинуть Землю.
— Я так ничего и не дал тебе… — сказал он Золушке на прощание.
— Глупенький, — нежно ответила она, — без тебя я навсегда осталась бы Золушкой.
— Как странно, — подумал вслух Принц, — мне кажется сейчас, что это не ты меня провожаешь, а я тебя…
— К лиловым рассветам… — смогла еще пошутить Золушка.
Но когда взмыл корабль и затерялся в звездах, она, как стояла, так и упала без памяти в пожухлую траву. Из черноты уставились на нее мертвые глаза отца…
— Хоть миг, но с тобой! — простонала Золушка, очнувшись.
— Слышу, лечу! — почудилось в ответ.
Немыслимо яркая звезда сорвалась с неба, и Золушка встала ей навстречу.
Такова правда о Тунгусском метеорите.
Призрак в потертых джинсах
Он стоял возле большого, во всю стену, книжного шкафа. На нем были вылинявшие джинсы и рубашка с хлястиками — стандартная одежда стандартного молодого человека последней четверти двадцатого века. И человек этот смотрел на меня укоризненно.
— Что это по-вашему? — спросил он.
— Просто шкаф, — ответил я. — У вас его еще называют «стенкой».
