– У них тридцать. Девять в круговой обороне. Забыли?
– Плевать. Мы их порвем.
– Доннерветтер! Гребаная застежка…
– Откуда он тут взялся? Мы же на краю гелиосферы!
– Мы же взялись. А он чем хуже?
– По коням, господа, – время, время!
Значит, все-таки противник. Не рой астероидов – тупой в своей мертвой, заданной неотвратимости, а настоящий – живой и разумный. Такой же, как ты.
Две с половиной минуты! Скафандр сидит, как в нем родилась. Бегом к машине, трап, кабина, убрать трап, кресло, пристегнуться, врубить питание, проверить системы.
Вычислитель – есть.
Нейросенсоры – есть.
Двигатель – есть.
Вооружение – есть.
Гравигенераторы – есть.
Защита – есть.
Связь – есть.
Герметизация – есть.
– Лейтенант Эрика Ланге к старту готова!
– Принято, Ланге, – ответил Шефер. – Информация в твоем вычислителе. Подключайся и впитывай. Две минуты до старта.
Потом этот бой они неоднократно разбирали по минутам и секундам. Каждый неудачный маневр и каждый удачный выстрел. Все допущенные ошибки и то, как их можно и нужно было избежать. И все верные мгновенные решения, приведшие к успеху. Собственно, ошибок было не так много и, хотя за них дорого заплатили («космические охотники» безвозвратно потеряли в этом бою три машины вместе с пилотами, и еще четыре были выведены из строя с повреждениями различной степени), победа досталась германскому флоту.
Но это было потом.
– Внимание пилотам! Готовность – тридцать секунд!
Так. Более-менее все ясно. Остальное решит бой.
Пальцы левой пробежались по клавиатуре управления огнем. Пальцы правой легли на ручку управления машиной.
Тонко запел двигатель, выходя на рабочий режим.
– Обратный отсчет! Десять, девять, восемь…
Гаснет свет на палубе, раскрывается диафрагма стартового створа.
Так вот вы какие, звезды родины… Красиво. Но любоваться будем потом.
– …три, два, один! Удачной охоты, мальчики и девочки. Возвращайтесь живыми!
«Tropfen» (капли) – это название прилипло к вражеским истребителям еще до того, как немецкие пилоты бросили свои «космические охотники» им навстречу.
Они сошлись – двадцать один истребитель пока еще неизвестного врага и тридцать два «космических охотника» космофлота Новой Германии. И закружилась смертельная карусель.
Довольно быстро выяснилось, что «капли», пожалуй, маневреннее RH-7, однако хуже защищены – хотя аннигиляторы поначалу оказались малоэффективны против них (заряды танцевали красивый, но бесполезный танец на границах защитного поля), квантовые пушки, примененные определенным образом, достигали успеха. А за ними уже и аннигиляторы.
Изъян защитного поля «капель» оказался в том, что, в отличие от всегда равномерно распределенного по всей сфере поля «космических охотников» и вообще всех остальных кораблей германского флота, это «уплотнялось» в той точке, куда били квантовые пушки. Чем больше мощность луча, тем плотнее поле. Соответственно, оно «разуплотнялось» в других местах. Бей – не хочу. Было бы, кому бить. Получалось, что построение и ведение боя классическими «двойками» оправдывало себя здесь на все сто. Двое на одного (один отвлекает, второй пробивает защиту) – и дело сделано, материал, из которого были отлиты эти «капли», оказался вполне уязвим для лучей квантовых пушек и зарядов аннигилятора. Хоть и не в такой степени, как какой-нибудь железо-никелевый астероид, но все же.
Правда, зажать одну «каплю» сразу двоим «охотникам» и при этом не подставиться самим под удар со стороны было не так-то просто, но и здесь в конце концов приловчились. «Капли» были хоть и маневренны и обладали немалой скоростью, но действовали шаблонно, используя набор из трех-четырех основных приемов, алгоритм применения которых бортовые вычислители, усиленные мозгами живых пилотов, разгадали довольно скоро. И хотя за это пришлось заплатить недешево, становилось ясно, что враг слабее и дожать его – дело упорства, мужества и умения.
В горячке боя Эрика совершенно утратила чувство времени и взглянула на часы лишь тогда, когда, еще способные к сопротивлению «капли», видимо, подчиняясь приказу, стали на полной скорости отступать к кораблю-матке.
Семнадцать минут, дамы и господа. Всего каких-то семнадцать минут, за которые она истратила почти все заряды для аннигилятора, лично уничтожила одну «каплю», дважды чуть крупно не подставилась сама, один раз едва успела прийти на помощь Гансу Шеферу и заработала крепкий ожог правого переднего сектора, потеряв квантовую пушку средней мощности. Но драться она могла вполне, а потому вместе с остальными кинулась в погоню за врагом, который, потеряв больше трети состава (восемь из двадцати одной «капли» уже превратились в бесформенные оплавленные куски, и еще, как минимум, четыре были крепко подбиты), уносился под защиту корабля-матки во весь опор своих сияющих ослепительным плазменным огнем дюз.
Дальнейшее произошло как-то очень быстро. Во всяком случае так показалось Эрике.
Пока «космические охотники» разбирались с «каплями» при поддержке (больше моральной, но все- таки) линкора «Эрих Хартманн», крейсера «Хорст Вессель» и эсминца «Германская ярость», а затем преследовали их, еще пять кораблей флота, включая флагман – тяжелый крейсер «Манфред фон Рихтгофен», обошли сферу боя по большой дуге и, окутанные защитными полями от дюз до носовых антенн, приблизились к тысячедвухсотметровому шарообразному кораблю противника на расстояние эффективного огня. Каковой огонь и был по ним незамедлительно открыт из всех орудий (или что там у него было) противника. Стрелял «шар», вероятно, теми же высокоэнергетичными зарядами, что и его истребители-«капли». Защита немецких кораблей расцвела яркими переливами огней, напоминающими северное сияние на Земле и Новой Германии.
Огонь был столь интенсивен, что какое-то время все буквально оцепенели, не имея возможности хоть на мгновение убрать защиту, чтобы адекватно ответить. А затем, не мудрствуя лукаво, «шарик» выплюнул еще и полтора десятка управляемых ракет (по три штуки на одну боевую единицу). После чего, пока германская эскадра из пяти кораблей была занята маневрами уклонения и отражением ракетной атаки, запустил внутрь себя оставшиеся целыми «капли», которые как раз к нему подоспели, прекратил стрельбу и, в свою очередь, тоже окутался защитным полем. И оно оказалось явно иной природы, нежели поля «капель», потому что даже лучи квантовых пушек главного калибра тяжелого крейсера «Манфред фон Рихтгофен», поддержанные со всех сторон дружным огнем остальных четырех кораблей, уперлись в него, словно свет зенитных прожекторов времен Великой войны в бетонную стену. Да оно и напоминало бетонную стену хотя бы тем, что сквозь него не проникало даже и электромагнитное излучение видимого спектра – так что враг перестал быть виден на экранах. Вместо него слабо сияла, озаряемая красивыми вспышками аннигиляционных зарядов, пляшущих на ее поверхности, подобно сказочным феям на лесной лужайке, жемчужно-серая сфера диаметром добрых два километра. Внутри которой прятался уже сам вражеский корабль. Словно маленький твердый орешек в толстой скорлупе.
Тут выяснилось, что один «космический охотник» все-таки прорвался к вражескому кораблю-матке вслед за «каплями». Отключив защитное поле и благодаря этому получив возможность максимального форсажа и максимального напряжения гравигенераторов, он, не слушая отчаянных приказов немедленно вернуться, далеко оторвался от своих товарищей и, успев вместе с «капельками» вовремя затормозить, скрылся из глаз ровно в тот момент, когда «шарик» ушел в глухую защиту.
