такая возможность у нас есть, мы получаем в свое распоряжение если не боевой, то способный огрызаться корабль, что, несомненно, лучше, чем ничего. Плюс к этому у нас имеется еще четыре действующих промышленных лазера и два на складах. Итого шесть. По мнению наших специалистов, их за имеющиеся две или даже три недели вполне можно приспособить под боевые и установить вокруг города. И, наконец, на самый крайний случай, если дела пойдут совсем худо, мы сможем укрыться в пещере Фей, которую вы все знаете. Там хранятся наши стратегические запасы материалов, оборудования и продовольствия. И там, об этом вы тоже знаете, имеются естественные залежи водяного льда – то есть кислород, вода и топливо. Правда, жить в пещере Фей можно только в скафандрах, но два, а то и три месяца продержаться можно. С учетом того, что детей мы отправим на Землю, для взрослого человека это вполне реально. А места там хватит всем.
Мэр сделал паузу и оглядел притихшее собрание. Лемурия представляла собой, по сути, систему разноразмерных куполов и полуцилиндрических герметичных ангаров, внутри которых было все, необходимое для жизни, включая даже мини-сады и городскую площадь, расположенную как раз под самым крупным базовым ангаром. Здесь и собралось теперь все население марсианской столицы – пять тысяч человек без малого.
– Мы все здесь – умные, сильные и твердые духом люди, – сказал мэр. – Я горжусь, что Бог судил мне работать и жить рядом с вами. Уверен, что вы примете верное решение, и вместе мы одолеем беду, которая стоит на нашем пороге.
Как и предполагал с самого начала мэр Хью Дакман, жители Лемурии, хоть и без восторга, но приняли его предложение, и на это им и понадобилось всего-то около трех часов ожесточенных прений. Одно слово – колонисты, закалка есть закалка. После чего были сформированы рабочие группы по выполнению первоочередных и вспомогательных задач и назначены ответственные исполнители.
Марс начал готовиться к обороне.
Глава 21
На «живом» совещании командного состава флота, собранного адмиралом Генрихом Шварценбергом немедленно после окончания боя, царила бодрящая смесь воодушевления и тревоги. Воодушевления после безоговорочной и полной победы и тревоги по поводу того, что никто не знал, с кем же, черт дери, германский флот сражался. Общие мысли по данному поводу высказал сам адмирал в краткой речи:
– Поздравляю, господа, – произнес он, оглядывая своими маленькими, похожими на два льдистых озерца глазами просторную кают-компанию, в которой расположились командиры кораблей, начштаба контр-адмирал Рудольф Мейендорф и начальник разведки флота оберст Фриц Эрхард. – Мы победили. Наши безвозвратные потери – четыре «космических охотника». При раскладе, который имелся, можно сказать, что мы уложились в минимум. Хорошая работа. Я уже подписал приказ о награждении тех, кто проявил мужество и героизм. Как живых, так и погибших. Особо – лейтенанта Лотара Нойманна. Считаю, он достоин Рыцарского Креста, его подвиг – пример самопожертвования во имя высоких целей для всех нас, и мы никогда его не забудем. Однако напоминаю старую истину, что выиграть бой и даже сражение – не означает выиграть войну. А нам предстоит война, это уже ясно. И в связи с этим возникает вопрос. С кем мы воюем? Это вопрос ко всем. Но в первую очередь к тебе, Фриц, как к начальнику разведки. Есть соображения?
– Есть, – оберст Фриц Эрхард поднялся со своего места. Это был среднего роста тихий и малозаметный человек с ничем не примечательными чертами лица. Просидишь рядом с таким половину вечера в пивном баре, а потом при встрече не узнаешь. Однако и начальство, и подчиненные уважали «тихого Фрица», дело свое он знал туго. – Мои аналитики уже провели кое-какую работу и сделали предварительные выводы. Напомню, что мы сейчас находимся примерно в одиннадцати миллиардах километров от Земли, и радиосигналу требуется порядка десяти часов, чтобы преодолеть такое расстояние. Естественно, что, как только мы вынырнули из гиперпространства и определились с местонахождением, наши приемники и датчики нацелились на Землю, ловя любую информацию, какую только возможно. Эта работа не прерывалась даже на время боя, и теперь мои разведчики выяснили следующее. За несколько дней до нашего появления в Солнечную систему вторгся военный флот чужих в составе семи кораблей. Они уже уничтожили научно-производственную базу на Тритоне, спутнике Нептуна, и сейчас идут к Марсу. А на Марсе – процветающая колония людей численностью около пяти тысяч человек. Кто такие эти чужие, откуда они взялись и каковы их цели, пока неизвестно. Мы знаем только, что бой, который мы только что выиграли, был боем с одним из кораблей этого флота. Описания корабля, напавшего на базу на Тритоне и его истребителей, один в один совпадают с тем, что мы уничтожили. Только размеры другие. Наш чуть меньше. Был. По каким причинам он болтался здесь, на границе гелиосферы, в то время как остальные двинулись в глубь Солнечной, неизвестно. Возможно, элементарно чинился. И даже скорее всего так, поскольку предположить, что он был оставлен в качестве заслона против нас… – Эрхард едва заметно покачал головой. – Слишком невероятно. Я бы даже сказал – невозможно. Для этого противник должен был знать не только о существовании Новой Германии, но и быть осведомленным относительно наших планов. В малейших деталях. Как начальник разведки я, конечно, обязан рассматривать любые, даже самые фантастические варианты, но именно что рассматривать. Данный вариант я рассмотрел и в качестве рабочей гипотезы счел непригодным. Поэтому, господа, можно считать доказанным, что мы дрались не с людьми, а с неизвестными инопланетянами. Встреча с которыми произошла абсолютно случайно. Один шанс на миллион. И этот шанс мы не упустили, поздравляю. У меня все. Остальное – детали. А! Добавлю, что скорости, на которых ходят корабли чужих, сравнимы с нашими, если не превосходят. И они сейчас гораздо ближе к Земле, нежели мы. А у Земли только один боевой корабль, да и тот прототип – крейсер «Неустрашимый». Точные тактико-технические характеристики его неизвестны. Знаем только, что он способен нести семь-девять спейсфайтеров «Бумеранг» – вероятно, это что-то вроде наших «космических охотников», обладает квантовыми пушками и ходит на ядерной тяге. Вот теперь действительно все.
Фриц сел. Собрание дружно перевело дух, слегка очухалось и зашумело:
– Чужие?! Охренеть…
– А каков нынче оборонный потенциал Земли против этой угрозы, интересно?
– Слабый, вот какой. Сказано же – один несчастный крейсер. Да и то прототип.
– Я имею в виду наземные войска и ПВО. А также противокосмическую оборону. Если она есть.
– Даже если есть, что толку? Вспомни, как собирались действовать мы, и представь себе, что чужие нас не глупее.
– Мда… Зависнут над планетой в зоне недосягаемости и начнут диктовать условия. Шах и мат.
– Вам не кажется, господа, что в Солнечной стало тесновато? И вообще, довольно подозрительное совпадение.
– Это сейчас не важно, подозрительное или нет. Их можно бить, вот что главное. Один уничтожили, значит, и остальные нам по зубам.
– Ага. Нас было пять против одного, и, если бы не Нойманн… И вообще, если кто забыл о наших задачах, готов напомнить. Мы сюда не с чужими драться прилетели, а вернуть свое, несправедливо утраченное.
– Точно. Прилетели, а тут – нате вам, чужие. Которые наше утраченное и собираются захапать. Нас не спрашивая.
– А ведь у нас преимущество, господа. Мы знаем об их существовании, а они о нас – нет.
– Как же! Ты всерьез думаешь, что этот милый шарик, пока мы его сдували, не успел передать своим информацию?
– Теоретически…
– Теоретически мы с тобой порассуждаем на досуге за бутылкой коньяка. А сейчас надо исходить из практических соображений. Конечно, знают. Теперь.
– Одного не пойму до сих пор.
– Почему мы такие невезучие?
