Мы не можем не признаться, что навряд ли может статься,
Чтобы где-нибудь на свете, вот так просто, как всегда
Сядет птица вам над дверью и заявит без труда
Громко имя 'Никогда'.
Да, сидящий одиноко над дверями гордый Ворон
Говорил одно лишь слово, как молитву в час суровый;
Ни крылом нешелохнувши, ни пером невстрепенувши,
Он сидел, а я промолвил: 'Как друзья мои тогда
Утром он уйдет туда, где Надежды – навсегда!'
Каркнул Ворон: 'Никогда!'
Вздрогнул я в тиши полночной, услыхав ответ столь точный.
'Несомненно затвердил он это слово, как Беда
Посетила вдруг сурово жизнь хозяина младого,
Понесла рекой бурливой, все Надежды разорила,
Унесла любовь, удачу и счастливые года
Этим словом 'Никогда'.
Отвлекаясь от печали, улыбнувшись, как вначале,
Сдвинув кресло до порога, где сидел на бюсте Ворон,
Опустился я в раздумьях на подушки, чтоб обдумать
В размышлениях мятежных образ птицы, что всегда
Изможденная и злая, предвещала в те года
Хриплым криком 'Никогда'.
Так сидел я весь в догатках, без вопросов, даже кратких,
К птице, чей горящий взор был как совести укор.
Утомившись от раздумий, я склонился к той подушке,
Чей лиловый бархат нежный под лучами люстр всегда
Манит искоркой надежды, но, как понял я тогда -
Не прильнуть ей – Никогда!
Воздух вдруг весь заструился, дымный аромат разлился
От кадила Серафима, чьи шаги глушил ковер.
'О, несчастный',- я взмолился – 'видит Бог – я исцелился,
Наконец-то в облегченье он послал ко мне забвенье -
Чашу чудного напитка от Линор на все года!'
Каркнул Ворон: 'Никогда!'
От такого предсказанья я вскричал: 'О, зла созданье!
Кем ты послан, Вещий Ворон, буря ль занесла сюда,
На пустынный берег суши, где сгорели наши души,
В этот дом, кошмаров полный,- правду мне скажи, когда
Получу я исцеленье' Заклинаю Богом я!'
Каркнул Ворон: 'Никогда!'
Я взмолился: 'Ворон Вещий, птица ты иль дух зловещий'
Мы ведь оба верим в Бога, что над нами Мир весь создал;
Ты скажи душе печальной, можно ли в Эдеме дальном
Встретить душу той Линор, что святая с давних пор,
Лучезарную подругу обнять можно ли когда'
Каркнул Ворон: 'Никогда!'
'Все теперь, с меня довольно' – закричал я – 'будь хоть вольной
Птицей или бесом ночи, возвращайся в царство Тьмы!
Не оставь своих мне перьев, как приметы черной лжи!
Я один хочу остаться, так что с бюста прочь лети!
Вынь жестокий клюв из сердца, прочь лети и навсегда!'
Каркнул Ворон: 'Никогда!'
С той поры сидит зловещий, гордый Ворон, Ворон Вещий
На вершине бюста словно черный траурный убор.
Он сидит в застывшей позе с взглядом Демона в дремоте,
И от лампы свет струится, тень бросая на ковер,
Но моя душа из тени, что колышится всегда
Не взлетит уж никогда!
(c) Сергей Муратов, [email protected], Сидней, 2003.
ЭДГАР АЛЛАН ПО
ВОРОН (Перевод Silentium Aye, 2003)
Борясь с усталостью и сном,
Я предавался размышленьям
Над текстом древнего ученья,
Листая пожелтевший том,
Как вдруг раздался шорох странный,
Промолвил я: 'Какой-то странник
Стучится тихо в двери спальни,
Скребется, как полночный вор,
И мрак ночной скрывает двор';
Я помню сумрак декабря,
В камине угольки моргают,
Их тени кружатся, порхают -
Ленор покинула меня!
В тоске расвета ожидая,
Слепую боль унять пытаясь,
Взывал я тщетно к башням рая,
Где дремлешь ты, моя Ленор,
Навек забыв земной простор;
Пурпурных штор змеиный глас
