Утро одно — и роза поблекла; напрасно, о дева,Ищешь ее красоты; иглы одни ты найдешь.ЛАВРВы, обуянные Вакхом, певцы Афродитиных оргий,Бойтесь коснуться меня: девственны ветви мои.Дафной я был. От объятий любящего богаЛавром дева спаслась. Чтите мою чистоту.НАДГРОБИЕ ЮНОШЕПлавал, как все вы, и я по волнам ненадежныя жизни.Имя мое Аноним. Скоро мой кончился путь.Буря внезапу восстала; хотел я противиться буре,Юный, бессильный пловец; волны умчали меня.ГОЛОС МЛАДЕНЦА ИЗ ГРОБАМатерь Илифа и матерь Земля одни благосклонныБыли минуту мне. Та помогла мне жизнь получить,Тихо другая покрыла меня; ничего остального —Кто я, откуда, куда — жизнь не поведала мне.МЛАДОСТЬ И СТАРОСТЬО веселая младость! о печальная старость!Та — поспешно от нас! эта — стремительно к нам!ФИДИЙФидий — иль сам громовержец к тебе нисходил от Олимпа,Или взлетал на Олимп сам ты его посетить!ЗАВИСТНИКЗавистник ненавидитЛюбимое богами;Безумец, он в раздореС любящими богами;Из всех цветов прекрасныхОн пьет одну отраву.О! как любить мне сладкоЛюбимое богами!СУДЬБАС светлой главой, на тяжких свинцовых ногах между намиХодит судьба! Человек, прямо и смело иди!Если, ее повстречав, не потупишь очей и спокойнымОком ей взглянешь в лицо — сам просветлеешь лицом;Если ж, испуганный ею, пред нею падешь ты — наступитТяжкой ногой на тебя, будешь затоптан в грязи!А. С. ПУШКИНОн лежал без движенья, как будто по тяжкой работеРуки свои опустив. Голову тихо склоня,Долго стоял я над ним, один, смотря со вниманьемМертвому прямо в глаза; были закрыты глаза,Было лицо его мне так знакомо, и было заметно,Что выражалось на нем, — в жизни такогоМы не видали на этом лице. Не горел вдохновеньяПламень на нем; не сиял острый ум;Нет! Но какою-то мыслью, глубокой, высокою мысльюБыло объято оно: мнилося мне, что емуВ этот миг предстояло как будто какое виденье,Что-то сбывалось над ним, и спросить мне хотелось: что видишь?
