суд: “Владимир Ульянов подлежит немедленному освобождению” [90].
И спустя несколько часов из Нового Тарга отвечают: Ульянов выпущен на свободу.
Ленин смеется, когда рассказывает потом друзьям, с каким почтением разговаривали с ним представители власти, выпуская его из тюрьмы. Они извиняются за причиненную неприятность. Они поражены таким исходом дела.
“С утра я, по обыкновению, была в Новом Тарге,- рассказывает Крупская,- на этот раз меня даже пустили в тюрьму помочь взять вещи; мы наняли арбу и поехали в Поронин” [91].
Еще за несколько дней до того, при свидании, Владимир Ильич сказал ей:
- Недостаточно освободить меня из тюрьмы. Я в Поронине ни в коем случае остаться не могу. Следует во что бы то ни стало добиться разрешения на выезд из Австрии в Швейцарию. Добейтесь разрешения, нельзя остаться в воюющей стране, никакая работа здесь невозможна.
Пока нет еще разрешения покинуть Австрию. Но уже готовятся к отъезду Ульяновы.
Прежде всего следует позаботиться о библиотеке и рукописях Владимира Ильича, об архиве Заграничного бюро ЦК РСДРП. Позаботиться о том, что находится здесь, в Белом Дунайце, и о том, что осталось в Кракове. Ведь взять все это с собой, перевезти через границу невозможно.
Проходит неделя.
Наконец уведомляют Владимира Ильича, что дано ему разрешение приобрести три билета - для себя, Надежды Константиновны и ее матери “в поезде железной дороги по воинскому расписанию от станции Поронин до станции Вена через Краков” [92]. Все книги, все рукописи, которые оказались тут, в Белом Дунайце, уже упакованы. Самые ценные документы и рукописи уложены в большие жестяные банки из-под конфет. Их запаяли и передали польским социал-демократам, чтобы те спрятали эти материалы в надежном месте (Эти материалы пока разыскать не удалось.).
А затем - три дня в Кракове. В ящики укладывается то, что оставлено было тут перед отъездом в Белый Дунаец, - книги, газеты, письма, рукописи Владимира Ильича, его заметки, проекты решений, партийные документы. И ящики прячут на чердаках двух домов по улице Любомирского *.
Целую неделю едут Ульяновы до швейцарской границы.
“Долго стояли на станциях, пропуская военные поезда,- расскажет об этих, проведенных в поезде, днях Надежда Константиновна.- Наблюдали шовинистскую агитацию, которую вели монахини и группировавшийся около них женский актив. На вокзалах они раздавали солдатам какие-то образки, молитвы и т. п. Ходила по вокзалам вылощенная военщина” [93].
* Гражданская война, напряженные отношения между Советской Россией и буржуазно-помещичьей Польшей в течение ряда лет не дали возможности заняться выяснением судьбы архива. Первые попытки были сделаны по указанию Ленина в 1921 году. На чердаках домов по улице Любомирского ящиков не оказалось. Только значительно позднее удалось получить из Польши часть книг ленинской библиотеки, некоторые архивные материалы и несколько десятков автографов Владимира Ильича. А после второй мировой войны в Польше была найдена и доставлена в Советский Союз большая часть краковско- поронинского архива Ленина.
Примечания:
[75] В.И. Ленин, Полн. собр. соч.. т. 48, с. 327.
[76] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 49, с. 1.
[77] Н. К. Крупская. Воспоминания о Ленине, с. 239.
[78] Там же.
[79] В.И. Ленин, Полн. собр. соч.. т. 49, с. 2.
[80] Ленинский сборник II, с. 175.
[81] Там же, с. 177.
[82] Там же, с. 176.
[83] Там же, с. 179.
[84] Н. К. Крупская. Воспоминания о Ленине, с. 240-241.
[85] См. В. Найдус. Ленин в Польше, с. 153.
[86] “Русское слово” № 181, 8(21) августа 1914 г.
[87] “Красный архив”, 1939, № 1, с. 48.
[88] Ленинский сборник II, с. 180.
[89] “Дон”, 1965, № 4, с. 155.
[90] Ленинский сборник II, с. 180.
[91] Н. К. Крупская. Воспоминания о Ленине, с. 241.
[92] См. “Дон”, 1965, № 4, с. 156.
[93] Н. К. Крупская. Воспоминания о Ленине, с. 242-243.
И вот Ленин - в Берне. Он сообщает об этом родным, друзьям, соратникам.
6 сентября, в Женеву, В. Карпинскому: “Вчера приехал сюда со всей фамилией благополучно, после краткого австрийского пленения... Думали устроиться в Женеве, куда тянут все старые симпатии. Но здесь начались колебания в сторону Берна... Есть ли в Женеве товарищи большевики еще? в том числе едущие в Россию? Большой привет от всех нас...” [94]
9 сентября, в Поронин, В. Тихомирнову: “Дорогой друг! Мы благополучно прибыли сюда и остаемся в Берне... Напишите, пожалуйста, о своем здоровье и литературных работах” [95].
15 сентября, в Москву, секретарю редакции изданий Гранат: “...Извещаю Вас о перемене моего адреса. Только что высвободившись из маленького пленения в Австрии, я буду жить теперь в Берне. Известите, пожалуйста, о получении этого письма и о сроке представления статьи...” [96]
Ранее 28 сентября, в Лез-Аван (Швейцария), И. Арманд: “Остаемся в Берне. Маленький скучный городишко, но... лучше Галиции все же и лучшего нет!! Ничего. Приспособимся. Шляюсь по библиотекам: соскучился по ним” [97].
Позднее, когда представляется возможность отправить письмо в российскую столицу - с начала войны зовется она не Петербургом, а Петроградом,- Владимир Ильич пишет сестре Анне.
“Пленение мое было совсем короткое,- сообщает Владимир Ильич,-12 дней всего, и очень скоро я получил особые льготы, вообще “отсидка” была совсем легонькая, условия и обращение хорошие. Теперь понемногу осмотрелся и устроился здесь. Живем в 2-х меблированных комнатах, очень хороших, обедаем в ближней столовке... Пришлось только бросить часть (большую, почти все) книг в Галиции... боюсь очень за их судьбу” [98].
Прибыв в Берн, Ленин сразу же на квартире у Шкловского - секретаря местной группы большевиков - встречается с ее членами. Сюда приходит Каспаров, через которого ведется переписка с некоторыми российскими организациями партии. С ним М. Гоберман, появившийся в Швейцарии после сибирской ссылки.
Ленин забрасывает их вопросами:
- Что думает о войне Мартов?
- Верно ли, что Плеханов одобряет голосование социалистов за военные кредиты?
- Как относятся к войне швейцарские социалисты?
- Как относятся к войне местные меньшевистская и эсеровская группы?
Вечером - новая встреча. На сей раз в кафе. И снова Ленина особенно интересует позиция живущих в Швейцарии русских:
- Верно ли, что Плеханов произнес в Париже напутственную речь перед уходящими на фронт русскими эмигрантами? Где это сообщение напечатано?
“Эмигрантские столовая и кафе Берна,- узнаем от Гобермана,- превратились с первых же дней войны в место толков, слухов, предположений. Здесь происходили горячие споры о характере войны, о патриотизме. Эсеры и большинство меньшевиков занимали оборонческую позицию. Мы с ними вели борьбу... Но глубоко обосновать свою интернационалистскую позицию у нас силенок не всегда хватало... Как хотели мы тогда знать позицию Ленина!” [99]
На другой день после приезда Ленина бернские большевики решили собраться для откровенного разговора не в кафе, а в лесу. Приходят Крупская, Каспаров, Самойлов, Шкловский, Гоберман, Сафаров и
