протестантами сумеют эффективно освоить обширные области целого континента, разумеется, предварительно очистив его от туземных жителей[352].
В то время как пуритане в конце славной революционной поры стали перебираться на Запад, оставшееся на старом месте английское королевство начало проявлять все больший интерес к торговым путям на Восток. Быть может, вернее было бы сказать — «английские коммерсанты», поскольку они в своем неустанном стремлении наладить торговлю в регионах, куда нога английского коммерсанта ранее не ступала, на всех этапах опережали действия английских политиков. Их главной целью был полуостров Индостан, однако дорога туда проходила через Ближний Восток, иными словами, через территорию Оттоманской империи.
Уже в 1581 году Левантийская компания (Levant Company)[353] получила от королевы Елизаветы I монопольное право на торговлю с Турцией, которой правил султан Мурад III (1546–1595). Выдача этой концессии стала первым шагом на долгом и извилистом пути, в конце которого Британия завладела Индией, проникла в Китайскую империю и, в момент наивысшего расцвета империализма, унаследовала — после распада в 1918 году Оттоманской империи — принадлежавшие ей обширные территории Ближнего Востока. В период между концом XVI и первыми десятилетиями XX века Англия создала огромную империю, над которой, как известно, «никогда не заходило солнце». Как ни странно, вера в особые метафизические качества Святой земли в этой империи никогда не умирала.
В результате расцвета торговли с Востоком до Палестины добрались, наряду с паломниками, и коммерсанты-авантюристы. Страна не представляла для них большого интереса как источник наживы, однако Иерусалим находился прямо на пути на богатый Восток; религиозный интерес, неотделимый от британских коммерческих начинаний, породил у них специфическое любопытство. Самые образованные из этих туристов оставили путевые дневники, превосходно распродававшиеся в метрополии. Их описания уже посвящены не только «священной географии», которую беспрерывно тиражировали паломники; из них можно узнать гораздо больше об экономическом состоянии страны. Впрочем, как и коллеги-аскеты, коммерсанты были абсолютно глухи ко всему, что касалось подавляющего большинства мусульманских жителей страны. Они интересовались в основном христианами, там и сям — евреями. Иногда им приходилось вступать в переговоры с местными власть имущими, однако простые крестьяне оставались для них абсолютно прозрачными, как бы вовсе не существующими объектами. Игнорирование арабов и глубокое презрение к «неверным варварам» немало способствовали формированию ориенталистского[354] мировоззрения, в течение долгого времени развивавшегося и укреплявшегося во всей западной культуре.
Невзирая на подъем блестящего и дерзкого английского эмпиризма, невзирая на укрепление позиций философских скептицизма и рационализма — от деистов до Дэвида Юма[355], — английская культура продолжала оставаться обернутой, как в многослойное одеяло, в религиозные верования милленаристского толка. Прямая связь между библейскими пророческими стихами и современными политическими событиями представлялась очевидной очень большому количеству людей, принадлежавших к самым различным кругам. Обычно считается, что такого рода верования начали в XVIII веке выходить из обихода, вытесняемые идеями Просвещения, однако под узким по-настоящему интеллектуальным элитарным слоем, как всегда, копошилась численно гораздо большая культурная прослойка полуобразованных людей, продолжавших изо всех сил цепляться за ревностную христианскую мораль с ее бесчисленными проявлениями. Начиная с книги Джона Баньяна (John Bunyan) «Путь пилигрима» (первая часть которой вышла в 1678 году, а вторая — в 1684-м), ставшей вторым по популярности бестселлером протестантского мира после Библии, через почти столь же известную «Страну и книгу» американца Уильяма М. Томсона (W. М. Thomson, «The Land and the Book») (1858) вплоть до сионистского романа Джордж Элиот «Даниэль Деронда» (1876) Святая земля без труда завоевывала себе почетное место в головах и сердцах многих англосаксов и, разумеется, никак не меньшего числа американцев[356]. Дорога к «христианскому сионизму» была поначалу проложена проводившимися в основном по воскресеньям уроками религии в элитарных школах для молодых аристократов, однако впоследствии ее успешно замостили популярной литературой. Даже неполный список литераторов, посетивших Палестину в XIX веке, ясно показывает, сколь сильно она занимала литературное воображение американцев, британцев и всех остальных европейцев. Здесь побывали, среди прочих, Уильям Мейкпис Теккерей (William Makepeace Thackeray) — в 1845 году и Герман Мелвилл (Herman Melville) — в 1857 году; в 1867 году здесь путешествовал Марк Твен, открыто посмеивавшийся над священным трепетом своих предшественников. Несомненно, загадочная библейская земля притянула к себе многих выдающихся авторов[357].
Литературная фантазия хорошо сочеталась с политическим воображением и еще лучше — с ростом, поначалу нерешительным, империалистических аппетитов. После того как Наполеон бросил дерзкий вызов британским интересам, форпостам и опорам на европейском континенте и вне него, Лондон разработал и начал проводить в жизнь намного более последовательную политическую стратегию в том, что касалось левантийских территорий. Уже в 1799 году, во время похода Бонапарта в Сирию вдоль палестинского побережья и знаменитой осады Акко, британский флот выступил на стороне султана и внес огромный вклад в отражение французской угрозы[358]. «Особые отношения» с Оттоманской империей, основанные прежде всего на взаимных торговых интересах, позволили британским представителям развить чрезвычайную активность непосредственно в Святой земле.
В 1804 году было создано «Общество исследования Палестины» (The Palestine Exploration Society, PES), а в 1809 — «Лондонское общество по продвижению христианства среди евреев» (The London Society for Promoting Christianity Amongst the Jews). Ни одна из этих организаций не добилась существенных успехов. Первая сумела организовать лишь одну-единсгвенную малоудачную экспедицию, вторая обратила в христианство ничтожное количество палестинских евреев. Тем не менее PES стало моделью для нескольких возникших позднее организаций. Стоит отметить, что одним из основателей «Общества по продвижению христианства» был Джордж Стэнли Фейбер (George Stanley Faber), профессор теологии Оксфордского университета, чьи статьи и книги пользовались большой известностью; число его поклонников значительно превосходило число официальных членов «Общества».
Главные усилия этого высокообразованного священника были направлены на интерпретирование библейских пророчеств — начиная с предсказаний будущего, сделанных Исайей и Даниэлем, вплоть до апокалипсических видений Иоанна. В 1808 году он опубликовал сочинение, названное «Общий обзор пророчеств, говорящих об обращении, возвращении, объединении и торжестве Иудеи и Израиля», в котором предсказывал, что в 1867 году большинство евреев примут крещение и будут возвращены в Палестину морским народом, живущим на западе[359]. Многие евангелисты разделяли эту или сходные теории и считали себя принадлежащими к поколению, которое увидит избавление своими глазами. Им оставалось только убедить мир возвратить евреев в «их страну».
Вместе с Фейбером в «Обществе по продвижению христианства» состояли известный миссионер Александер Мак-Коль (McCaul), профессор древнееврейского языка прославленного лондонского Королевского колледжа (King’s College London), Луис Уэй (Way), высокопоставленный и весьма состоятельный адвокат, финансировавший значительную часть деятельности «Общества», и знаменитый Эдуард Биккерстет (Bickersteth). Биккерстет написал несколько книг и организовал множество мероприятий, целью которых было поощрение эмиграции «сынов Израиля» на Восток. По его мнению, лишь создание «Израильского царства» возвратит Сына Божьего на землю и приведет к христианизации всего мира[360]. Его участие в продвижении «протосионистской идеи» было особенно важным, поскольку он был близким другом и советником лорда Энтони Эшли Купера, VII графа Шефтсбери (Anthony Ashley-Cooper, 7th Earl of Shaftesbury, 1801–1885). Этот аристократ считался одной из наиболее влиятельных политических и общественных фигур викторианской Англии. Консерватор и филантроп, он способствовал принятию законов, ограничивающих применение детского труда, запрещающих работорговлю и, естественно, продвигающих идею восстановления («реставрации») иудейско- христианского статуса Святой земли.
Выдающийся вклад Шефтсбери в дело консолидации христианского сионизма вполне позволяет назвать его «англиканским Герцлем». Некоторые исследователи считают, что именно ему принадлежит знаменитая фраза, устанавливающая, что Палестина является «страной без народа, нуждающейся в народе
