Запев

его к книгам, научил небыль дополнять былью. Это он поведал мальцу о «замечательных преступниках», уроженцах той же, что и они, Радченки, Черниговской губернии, — Николае Кибальчиче и Дмитрии Лизогубе. Это он рассказал о писателях демократических устремлений, с которыми переписывался многие годы. Трудным оказался путь Степана в Технологический институт. Уже в Петербурге настигла его горькая весть: отец сорвался с крыши. Насмерть. Сорока пяти лет от роду. Семья осталась почти без средств. Пришлось Степану впрягаться в лямку основного кормильца. И до сих пор делает он по ночам чертежные работы…

Василий Старков лишился родителей еще в младенчестве. Хорошо, дядя его, чиновник Вольского уезда Саратовской губернии, на попечение взял. Доходов больших дядя не имел, у самого дыра на дыре. Лишним ртом тяготился. Вот и пришлось Василию самому о себе думать. Счастливый случай помог: одна из Вольских барынь — в то время Старков учился в пятом классе реального училища — пригласила его в репетиторы к сыну, ученику четвертого класса. Тот начал выказывать успехи, и тогда Василия стали приглашать на частные уроки в другие дома…

Глеб Кржижановский, земляк, а теперь и ближайший друг Старкова, потерял отца дважды. Первый раз — в метрической записи. Случилось так, что Максимилиан Николаевич до встречи с Эльвирой Розенберг уже был женат. Узаконить их отношения обычным порядком не удалось. Рождение сына — тоже. Пришлось пойти на хитрость: чтобы дать Глебу свою фамилию, отец на крещении записался крестным отцом. А через шесть лет он провалился под лед, заболел чахоткой и умер. Оренбургский аптекарь, надворный советник Эрнст Розенберг, принял беглую дочь с двумя детьми сурово, водворил к прислуге — в темный угол, на топчан с износками. Не хотел оставить при себе незаконнорожденных внуков, боялся испортить репутацию, оттого и унижал. Не сразу, но своего добился: сбыл их от себя. Начались мытарства и этой семьи…

Анатолий Ванеев родился в Архангельске, вырос в Нижнем Новгороде. Отец, делопроизводитель нотариального архива окружного суда, тянулся изо всех сил, чтобы дети приобщились к грамоте. С аттестатом уездного училища Анатолий был принят писцом в нотариат, где работал отец. В темных, сырых хранилищах Ванеев просквозил грудь, начал мучиться кашлем, но себя превозмог, подготовился и сдал при реальном училище экзамены для поступления в Технологический институт.

С Малченко и Красиным — примерно та же история. Общая судьба, потому и устремления общие…

— Похвально, — с приязнью сказал Щукин Петру. — Похвально, что вы далее своего отца пошли. Очень похвально! Он преуспел в ремесле, вы будете разумом его сильнее, подъемными мускулами машин. И вы, и сотоварищи ваши. Смотрю я на вас, молодых, статных, напористых, и вижу то, чего не замечаете вы. Назначение ваше вижу, главное место. Со всех уголков отчизны собрались вы под этим кровом, дабы воспринять новое, невиданное, освоить знания, понести их в жизнь сел и городов. Инженер — это прогрессист, ломающий старые представления, созидатель нового. Ему суждено упразднить надсадный труд, проникнуть в тайны, сокрытые от человека, соединить пространства…

— А людей? — не удержался Ванеев.

Профессор недоуменно замер:

— То есть как — людей? Разве они не соединены?

— Соединены. Цепью, которая надета на большинство!

— Надеюсь, мое отношение к цепи, о которой вы изволили упомянуть, не является тайной? — горделиво спросил Щукин. — Однако почитаю более правильным для себя не вторгаться в политику прямо, а делать ее на поприще инженера, создателя новых машнн. Обучателя, наконец. И вам того же настоятельно советую. Усовершенствование человеческого рода есть дело, к сожалению, не быстрое. В нашей власти воздействовать на прогресс естественным образом.

Петр хотел было возразить, но профессор с подъемом заговорил о тяжком и одновременно сладком труде создателя новых машин, о модели еще более мощного паровоза, чем его «Щука»…

Потом Глеб Кржижановский, несколько смущаясь, декламировал собственные стихи:

Есть в мире два закона неизменных,
Они всегда твою судьбу решают.
Один из них: всегда презренен
Тот, кто корысти страсти подчиняет.
Другой гласит: пускай ты одарен,
По-фарисейски не кичись судьбою.
Ты, как все люди, женщиной рожден,
Всего превыше — счастие земное…

Щукин пригласил всю компанию ехать к нему… Музицировал, рассказывал анекдоты, угощал артишоками, малиновым вареньем и шведским кофе, а на прощанье презентовал Петру одну из своих чертежных досок — усовершенствованную, исполненную по специальному заказу. Как славно было тогда, как празднично!..

Жаль, что такое больше не повторится.

Кржижановский окончил химическое отделение, удостоен звания инженера-технолога и отбыл на службу в Нижегородское земство.

Нижний Новгород Глеб выбрал не случайно. После Бестужевских Высших женских курсов туда же, к родным, вернулась Зинаида Невзорова. Для всех в группе она проверенный, деятельный товарищ. Для Глеба — больше, чем товарищ…

Поступил инженером в Александровский завод Василий Старков. Отношения с Глебом у него особые: долго имели одноадресные билеты на жительство, а когда Кржижановский познакомил Старкова со своей сестрой Антониной, и вовсе родными стали.

Недавно Кржижановский получил из Технологического института приглашение в ассистенты по органической химии. Узнав об этом, Старик написал ему письмо с просьбой принять место. А повез его в Нижний Василий Старков. Теперь-то уж Глеб непременно вернется…

Многое переменилось за год. Степан Радченко женился. Выбором своим он не разомкнул круг организации. Любовь Николаевна Баранская — надежный товарищ. Еще слушательницей Надежнинских родовспомогательных курсов интересовалась марксизмом. За участие в перевозке изданий революционной направленности дважды подвергалась тюремному заключению. Красавица. Из тех, что берут не кукольными чертами лица, не расчетливо сыгранной походкой, не лукавством и ужимками, а спокойной русской статью, открытостью взгляда, умом, тактом, естественным характером.

У Петра к Любови Николаевне отношение свое. Уже после свадьбы выяснилось любопытное обстоятельство: до Петербурга она жила в Томске, окончила там Мариинскую женскую гимназию. В первые классы пошла как раз тогда, когда Петра зачислили в реальное училище…

Теперь Степан и Любовь Николаевна на заметке у полиции. Оба понимают это, а потому принуждены весги работу с особой осмотрительностью. В гости к друзьям Радченки не ходят и к себе стараются никого не звать. Исключение делают лишь для семейных пар, не имеющих отношения к организации, да для подруг Любови Николаевны, акушерок и фельдшериц. Из-за этого приходится встречаться где-нибудь в людном месте, на бегу, мельком…

Красин постепенно отходит от практических дел группы…

Соня Невзорова далеко.

В прошлом году в эту пору они едва были знакомы. По-настоящему Петр заметил ее этой весной, провожая на Васильевский остров. Откуда же знать Соне, к примеру, что накануне рождества у Петра свой праздник?

А и знала бы, вряд ли отложила бы свою поездку домой…

Можно, конечно, устроить себе в день рождения бездумный отдых: на занятия не пойти, а заявиться куда-нибудь в музей Щульце-Беньковского, поглазеть на девицу-обезьяну, на мумию фараона и другие пикантные «древности». Или послоняться по городу, принаряженному к рождеству. А вечером отправиться в цирк Чинизелли на широко разрекламированный балет-пантомиму «Влюбленный повар и его проказы в