«Айрин»… не знаю, как вам, а мне это усиление ветра решительно не нравится; пусть не ураган, а тропический шторм, но тоже штука малоприятная. Застанет в дороге – придется полетать. Это три. Ну и самая выпуклая причина – наш дорогой товарищ Чичо. Товарищу требуется срочная медицинская помощь, если не хотим, чтобы он остался без ноги. В деревне помощь не окажут, да и стыдно оставлять товарища в деревне, куда непременно нагрянут бандиты. Вариантов нет, мы должны вернуться в Аллеридо и сдать нашего друга Терезе Эсмеральде, а потом уж думать, как безопасно провести ночь. А утром заниматься тем, ради чего нас наняли.
– О нет, пожалуйста… – расплакался Чичо. – Мне нельзя к Терезе Эсмеральде… Когда она узнает, что ее машина сгорела, она меня убьет… Она мне выпустит кишки, а потом выбросит на помойку! Пусть уж лучше люди Сабатеро меня убьют… Святая Жозефина, почему так вышло, что мы потеряли ее машину…
– Отдашь ей «Плимут», – пожал плечами Проценко. – Хорошая машина. Перекрасите, никто не заметит.
– О святая Клементина, – стонал Чичо, – да как у вас язык поворачивается… вы последние мозги потеряли… Это машина мафии, я не могу отдать ее Терезе Эсмеральде, они убьют нас обоих, не поможет никакая перекраска… К тому же старый «Чероки» ей дорог как память о дядюшке…
– Минуточку, – нахмурился Генка, – дядюшка живой.
– Ну и что? – стонал сыщик. – Они так редко видятся…
– Ладно, мужик, кончай нас жалобить, – рассердился Андрей. – Получишь обещанные две тысячи, получишь компенсацию за потерянный офис, за ногу и за машину. Достаточно? И не зли нас больше, а то выбросим прямо здесь… и не посмотрим, что ты мне жизнь спас. На, держи. – Он извлек из брючины «бандитский» телефон и сунул сыщику в руку. – Связь в этой части острова имеется?
– Должна… – простонал Чичо. – Вышки сотовой связи стоят в Аллеридо и Эркильо. Они охватывают почти весь остров, кроме западной части – там много скал, сигнал теряется…
– Отлично. Будем надеяться, что копы твою женщину не закрыли. Помолимся… и звони. Соседям, кому хочешь. Надеюсь, сообразишь, как лучше выйти с ней на связь, чтобы не доставить даме хлопот. Телефон безопасен – не думаю, что он прослушивается. Давай же, Чичо, собери остатки мужества. Ты был храбр в бою – чего трясешься перед женщиной? Приготовься – барабанная дробь…
Чичо дозвонился до сестры Терезы Эсмеральды, проживающей в соседнем квартале; при этом нес такую слезливую чушь, что слушать не хотелось. «Страшная женщина» примчалась через минуту, орала в трубку, а Чичо заикался и не мог сказать ничего членораздельного. Андрей отобрал у него телефон:
– Тереза Эсмеральда, здравствуйте, это Эндрю.
Женщина замолчала, подумала и сменила тон:
– Слушаю вас, Эндрю…
– С вами все в порядке? На вас не очень рассердилась полиция?
– Меня отпустили, – глухо вымолвила женщина. – Но только благодаря вмешательству господина Марсело Фернандеса – заместителя начальника полиции Аллеридо. Он постоянный клиент нашего ресторана…
– Отлично, – обрадовался Андрей. – Ради бога, Тереза Эсмеральда, не ругайте вашего друга, он вел себя достойно и даже прошел испытание кретинами – то есть российскими туристами. Честное слово, Тереза Эсмеральда, этот парень – замечательный человек, вам надо его беречь и лелеять. Он не виноват, что с нами связался, это случайность. Он бескрайне вас любит, и сейчас ему требуется ваша неотложная помощь…
Он не вдавался в подробности. Объяснил, что случилось, тщательно подбирая выражения, а также заверил женщину, что, когда появится свободная минутка, обязательно окупит все моральные и материальные издержки. Чичо излечится, если оказать ему весь комплекс медицинских услуг, не обращаясь, по возможности, в лечебные учреждения…
Она не взорвалась – Куприн сделал все возможное, чтобы одним ураганом на этом острове стало меньше. Чичо таращился на него с растущим уважением и, кажется, забывал про свою больную ногу.
– Куда нам подъехать? – спросил Андрей.
Женщина подумала немного:
– Я буду ждать у парка Калибара – это между Аллеридо и Коко Куадрадо, – Чичо знает. Подъезжайте к заднему двору ресторана «Фронтир» – он сегодня не принимает посетителей.
– Спасибо. – Он отключил связь. – А теперь помозгуй хорошенько, Чичо. Парк Калибара – конечная остановка. Темнота и непогода будут на руку, но… будь я проклят, если эти мерзавцы не будут ловить нас по темноте и в урагане. Знаешь дорогу?
– Я знаю все дороги, – простонал Чичо. – Южный объезд мимо Коко Куадрадо – им почти никто не пользуется. Но нам придется ехать по сельве…
– Потрясающе, – ухмыльнулся Проценко, – этот остров – просто кладезь заброшенных дорог…
Не меньше часа они тащились по петляющей, размытой дождями дороге. Углублялись в дикие дождевые леса, наполненные загадочным гулом и треском цикад, выезжали на открытые пространства. Опускались в низины, где поблескивала гладь озер и теснились мангровые кущи, на черепашьей скорости перебирались через узловатые корни, выползающие на проезжую часть. Сплошной полог растительности густел над головой. Андрей до последнего не включал фары, ждал, пока стемнеет. Ни одной встречной машины, ни одной попутной – что бы Чичо ни говорил, Куприн не верил, что дорогой не пользуются. Но, видимо, не было желающих выезжать из дома в преддверии урагана. А ветер нарастал; он уже бесцеремонно потрошил кроны деревьев, гнул стволы, сбивал листву. Над холмом, мерцающим по курсу, зависло облако пыли. Пришлось закрыть все окна и включить до упора кондиционер – благо последний имелся и исправно функционировал. До наступления темноты сделали остановку в низине, у живописного озера, заросшего ряской и чем-то похожим на камыш, но с большими саблезубыми листьями. Крикуну приспичило «по-крупному». Пока он отсутствовал, десантники вели оживленную полемику: Генка вспомнил, что давно не ели, и донимал Чичо, имеются ли в предместьях Аллеридо заведения, куда не ходит ни мафия, ни полиция, персонал не следит за последними криминальными сводками (то есть не знает, кого и зачем тут «wanted»), и ему безразличен внешний вид посетителей?
– Пустая трескотня, – отмахнулся Андрей. – Есть хочется, спору нет, но без денег в заведениях не кормят. А мы отдали последнюю наличность на нужды голодающих, о чем я нисколько не жалею. С банками ночью проблемы. Я могу, конечно, сбегать в свой отель с пакетом – там как раз поспевает ужин, а я пока еще отдыхающий и имею на него полное право, но… – Он не стал продолжать. – Так что наши проблемы, товарищи офицеры, гораздо шире и глубже, чем казалось изначально. Придется поголодать… если не подвернется, конечно, счастливый случай.
Товарищи стали возмущаться, негодовать, грозиться «хлебным бунтом». Ворчал Проценко: «Прямо как дома: то я ем картошку, то я не ем картошку». Тут Андрей насторожился. Крикун возвращался с озера как-то странно. Он пятился на полусогнутых, выставив автомат перед собой. Андрей, подхватив «АКСУ», вылетел из машины – аж ветер засвистел в ушах…
– Всем оставаться на месте… Леха, ты чего? Только не стреляй, ради бога…
– Андрей Николаевич, смотри, какая хрень… я чуть вторично не обделался…
Куприн не узнавал голос товарища – тот сел до упора, звучал, как чужой. И не успел он всмотреться, как Леха прыжком метнулся к машине, влетел в салон и захлопнул дверь.
– Вот черт… – Обнаружив, в чем дело, Андрей тоже не стал торчать истуканом, перемахнул через капот и с грохотом запрыгнул в джип.
– Вы чего там, дьявола увидели? – не понял Генка.
Что-то ворочалось в высокой траве – все ближе и ближе к машине… Андрей отжал ручник, отъехал задом на несколько метров, активировал фары. Они смотрели, не дыша, как на дорогу из чавкающей влажной травы выползают два крокодила! Пусть и небольшие, но мерзкие, какие-то сплюснутые, с суженными несимпатичными мордами, поблескивающей кожей. В длину они были не больше метра, имели желтый окрас с черными пятнами и полосками по всему телу, вкрадчиво переставляли лапы, вертели мордами. «Любопытные», – с содроганием подумал Андрей.
Судя по всему, это были детеныши. Вслед за ними на дорогу выползло что-то более увесистое, мясистое, оливково-зеленого цвета, с мощным хвостом, способным убить человека одним ударом. Крокодил
