Я записала почти все, он диктовал мне их — сам он писать уже не мог. «Ты подправь и доделай». Но сейчас я ни подправлять, ни доделывать не в состоянии. Это кажется мне кощунственным. Как он сочинил, так пусть и остается. Только печатать пока можно далеко не все.
Я еще не начала разбирать ни его рукописей, ни моих записей его стихов. Они лежат у меня в ящике, и я не решаюсь их тронуть.
Я послала вчера четыре стихотворения М. М.[1228] Он, наверно, перешлет их Вам. В последнем я описалась два раза. Во второй строфе, последняя строчка —
Я это вспомнила сегодня ночью, как и вот это стихотворение:
Август 1958
Георгий Иванов
Простите, что так грязно. И это мне тяжело дается. У меня как-то не ладно с головой — хочу сказать или написать одно, а получается другое. И все забываю.
- строчки Жоржа еще из «Роз».[1230] Он часто с насмешкой брал свои старые строчки, «на новый лад», как он говорил.
Может быть, мы с Вами скоро увидимся. Жорж непременно хотел, чтобы я постаралась уехать на полгода или год в Америку. Он угадал, что здесь или в Париже мне будет невыносимо.
Теперь после его смерти, все как будто спохватились и хотят мне помочь. Мне оплатят дорогу туда и обратно. В Доме мне дают «отпуск» на год и я не теряю отдельной комнаты. Меня переводят в Gagny, под Парижем, чтобы мне было удобнее уезжать и хлопотать о визе. С визой нелегко, я написала об этом, по желанию Жоржа, Мих. Мих.
Жорж придумал, чтобы мне прислали бы на бланке университета приглашение читать о нем лекции и еще какое-нибудь приглашение для устройства его посмертных произведений хотя бы по англ<ийски> на бумаге Нов. журнала.
Это, чтобы не класть affidavit.[1231] Не знаю, найдется ли кто
Я хлопочу о поездке, потому что обещала и даже поклялась Жоржу. Мне самой совершенно безразлично. Но он этого хотел — для меня.[1232]
Я очень хотела бы с Вами о многом поговорить. Писать об этом мне трудно. Это касается не меня.
В следующий раз пошлю Вам свои стихи — я их написала еще при Жорже, и он их очень хвалил. Об этом тоже в следующем письме.
Пожалуйста, пришлите мне Lederplex — я очень скверно себя чувствую. И нервы — и вообще. Пожалуйста, не забудьте.
И еще — пошлите «Стихи» по этим адресам:
1)
2)
3)
Пока этим, но нужно еще и другим.
Пошлите пожалуйста
И пишите мне, если Вам не трудно. Будет ли что-нибудь о Жорже в Н. Ж.? [1236] Я хотела бы, чтобы Ульянов или Марков. Если не Вы.
Сердечный привет О. А. За Жоржины стихи мне гонорара не надо, т. е. за «Посмертный Дневник».
Еще два слова, дорогой Р. Б.
Мне бы очень хотелось, чтобы на 40-ой день его смерти была отслужена в Нью-Йорке панихида.
Пожалуйста, устройте это. Ведь это должно быть не так дорого — деньги возьмите из проданных книг — или одолжите мне под будущий гонорар.
Поставьте объявление от моего имяни о панихиде (платное).
Пожалуйста, ведь он Вас считал другом. Сделайте это. 40-й день — 3 октября в пятницу. Можно будет, если в пятницу неудобно в воскресенье 5-го октября. [1237] Простите, что утруждаю Вас, но я не знаю, к кому обратиться в Н<ью>-Й<орке>.
179. Роман Гуль - Ирине Одоевцевой. 29 сентября 1958. Нью-Йорк.