французский, Улицкая популярна).
«Семейная сага»… Жанровый «курс» романа почувствован Улицкой, которая ведет свою уверенную линию между «высокой» и «популярной» словесностью очень точно. Забавно, но факт: есть аналогичное (зеркально) движение к «семейной саге» с другой стороны, со стороны массолита. Издательство «ЭКСМО» выпустило двухтомную сагу (после всех успешных детективов — это риск!) А. Марининой «Тот, кто знает». (Об этом сочинении обещаю рассказ отдельный и подробный — в следующий раз, поскольку жалко комкать тему; расскажу и об университетской конференции в Институте славянских исследований в Париже, Марининой посвященной и с участием самого «феномена»).
Но видите, как любопытно: рассуждая о «серьезной» букеровской шестерке, то и дело поминаю массовую литературу. Явно — не случайное совпадение.
К вопросу об Улицкой.
Хочу быть правильно понятой.
Я — за то, чтобы хорошие книги читала не горсточка назначенных и избранных (например, жюри), а и другие люди, которые умеют читать и не расстаются с книжкой в сумочке/портфеле. Поэтому крупный успех у читателей романа Толстой «Кысь» и более скромный, но все-таки успех «Кукоцкого» меня радует. То, что «не бульваром» заинтересовалась публика, — замечательно, наконец, само по себе. Пелевина читает молодежь — и правильно, и хорошо делает, вместо той ерунды, которой… и так далее. Читают Толстую? несмотря на усложненный язык? — замечательно! Улицкую? да там есть соображения, судьбы, время, — зачем все это нашим усталым соотечественникам? Нам ведь постоянно внушают, что они только отдыхать и развлекаться хотят? Читают. Слушают. Вникают. Опять читают.
И это радует, как сказал бы М. С. Горбачев.
Что же касается качества… Как ее (прозу Улицкой) не шпыняла критика! И «скабрезная» она, и «скабрезно-парфюмерная» (А. Немзер, «Время новостей», 2001, 10 октября). Чего ж там непристойного-то описано, да еще со смаком? Не найти. Мимо.
Кстати, о несправедливости выражений: в одном и том же абзаце критик пишет о прозе Улицкой как и о «скабрезной», и тут же, спустя несколько строк: «благообразные опусы», «все пристойненько». Так что же на самом-то деле?
Что есть — так это ровность и гладкость изложения, заученная «правильность» (хронологическая) композиции, — и это очень аккуратно сделано!
И наконец,
В жанровом отношении — роман-фантасмагория. Из разряда допущений: а что если человек наделен вот таким необычным качеством…
Замах — на небольшую повесть, до размеров романа доведен искусственно. Но я не об оценке, а о тенденции: такие «романы с фантастическими допущениями» пишут несколько человек в Петербурге, насколько я понимаю, все они — из одного литературного семинара, и очень ценят друг друга и свою дружбу, и стараются «обща» помочь, и пишут предисловия-послесловия-аннотации совершенно комплиментарного свойства.
Критика — отдыхает.
А традиция тенденции, вернее, тенденция традиции у Сергея Носова понятно откуда. Они, питерские, — Носов — Назаров — Секацкий и вся компания «Амфоры», серия «Наша марка» — ученики (в каком поколении? кровь сильно разбавлена) Гоголя Николая Васильевича, его «Шинели», его «Записок сумасшедшего». А вот насчет «турбореализма», который навязывает Носову в своем предисловии В. Топоров, сильно сомневаюсь.
Кстати, думаю, вовсе не случайно героиня носит фамилию Ковалева. (Майор Ковалев, надеюсь, у читателей из памяти о гоголевском «Носе» не выветрился.)
В именном указателе к роману (сработано под документальное повествование — как и у Гоголя!) много имен: от Данте до Бунина и Бунюэля, от Бодлера до Дмитриева И. И., поэта; а вот Гоголя нет… Спрятан, как лист в лесу.
О тех, кто
Сейчас — одно общее соображение.
Литература — не спорт, и выигрывают призы и премии не всегда истинные чемпионы года, десятилетия, века.
Те, кто в список не вошел, не обязательно хуже. Они, может быть, и лучше — только гак сегодня выпало, гаков итог
Для меня этот список характерен тем, что все вошедшие в него романы заняты прошлым и, но сути, «вненаходимы» по отношению к настоящему.
Я имею в виду отнюдь не отображение/изображение/анализ современной действительности, все эти пошлые банальности.
Я имею в виду напряжение состояния, внутреннюю горящую современность — всего, чего угодно: мысли, взглядов, эмоций, темперамента.
То, о чем я написала, те, кого я разбирала, упомянула ненароком или нароком задела, — чудесные, одаренные люди. Но все произведения, вошедшие в список, отличает вот это странное качество —
Поэтому — если честно — мне почти все равно, кто победит.
Я не о победе — я о воздухе.
P. S. Оказывается, я преувеличила свое равнодушие. Нет, не все равно: настолько не все равно, что сутки после оглашения и церемонии (победил-таки роман Людмилы Улицкой, с чем я ее и поздравляю) у меня болели мышцы и солнечное сплетение, как будто я несколько часов выстояла на боксерском ринге. Члены жюри подробно и добросовестно, но кругу, и не раз, вновь обсудили все вышедшие в финал сочинения. Так серьезно, как будто речь шла ни больше ни меньше, как о жизни и смерти. Отсекая — и вновь возвращаясь. Речь шла, конечно, и о том, что такое русский роман — неиссякаемая тема и нерешаемая (вернее, решаемая только интуитивно опытным путем) проблема.
Шансы «Кыси» отчасти подкосило то, что Толстой присудили (накануне! пару дней не подождали!) премию «Триумф». Но только отчасти. Честно говоря, поклонников данного сочинения среди членов жюри было маловато. Раз-два, и обчелся.
Чудакова и Наймана, в конце концов, сняли с дистанции из-за жанровых признаков. Качественная, серьезная, большая проза. Не фальшивая. Но — не романная.
Остались двое. Неподъемный Черчесов — и рядом с ним вызывающая вздох облегчения Улицкая, «читабельная», хорошо переводимая на Западе, не раз входившая в букеровские шорт-листы. Идеологически, для дальнейшего продвижения Букера, после многих неудобочитаемых лауреатов совсем другой случай профессионального — «качественная» беллетристика, приносящая доход. Активно пишущий, достаточно «плодовитый», энергичный автор.
Жюри впервые — впервые за все годы существования премии — учло мнение читателей. Образованных, любящих современную литературу, не «массолит». Не «жанр» (детектив, триллер, любовный роман). И это серьезный сдвиг, сдвиг «высоколобых» жюри, которые в конце концов поняли, что со своими решениями они рискуют остаться вовсе без поддержки разочарованных такими решениями читателей. Сдвиг коммерческих издателей в сторону некоммерческих проектов, «качественной» прозы, хотя бы и сюжетной беллетристики, но все же!
Довольных — много.
Недовольных — тоже.
P. P. S. Уже дома, после тяжелого дня решений и торжественных ритуалов, поздно вечером, включила «культурную» телепередачу «Без протокола» — и кого увидела? Дарью Донцову — «писательницу года»: ее совокупный тираж составил 5 миллионов экземпляров!
А мы-то всё о высоком…
