это само собой разумеющимся. Разве старуха не узурпировала полностью власть над его женой, привязывая ее к деревне всякий раз, когда ей взбредет это в голову?
Кэтрин обещала спросить у тетушки насчет денег. Она знала, что тетушка Бен ни в чем ей не откажет. Поэтому раздобыть денег для Вилли будет несложно. А потом… а потом его не будет целый месяц! Она уже мысленно сочиняла письмо, которое отошлет сегодня же вечером в Дублин.
Только почему нет никаких известий от Чарлза? Она в беспокойстве ждала. Дни казались ей бесконечными. Она понимала, что никогда не избавится от своих волнений в его отсутствие. Подобно призраку она бродила по дому в ожидании почтальона и, когда долгожданное письмо наконец пришло, еле сдержалась, чтобы не заключить почтальона в объятия.
На письме была парижская марка. Почему он во Франции? Сердце Кэтрин невольно подпрыгнуло в груди. Она поспешно разорвала конверт и стала читать.
Она отложила это письмо, поскольку заметила, что в конверт вложено еще одно, которое начиналось так:
Его упоминание о том, что, возможно, произошло нечто скверное, могло касаться того, что, может быть, Вилли что-то заподозрил. Они постоянно опасались именно этого. Ведь она написала ему письмо, но он уехал во Францию, прежде чем ее письмо прибыло по месту назначения. Арест! Она слышала кое-какие разговоры об этом, но посчитала их очередными выдумками главного секретаря мистера Фостера, который был скор на всяческие угрозы. При виде слов, написанных собственноручно Чарлзом, она ощутила безудержный ужас. Ему пришлось уехать во Францию, чтобы не встать кому-то поперек дороги. Значит, дела действительно обстоят весьма серьезно.
Но этим вечером он возвращается! Не будет ли это опасно для него?
Глава 6
Под вечер она приехала в Лондон и оставила на Кеппел-стрит записку, как они всегда делали в непредвиденных обстоятельствах. Сама она будет в отеле «У Томаса». Он может справиться о ней там. На счастье, она вложила в перчатку присланную им в письме веточку вереска. Она чувствовала, что теперь они нуждаются в гораздо большей удаче, нежели раньше. Она пылала яростью по отношению к мистеру Фостеру, лорду Кауперу и ко всем их сторонникам. Да разве можно даже вообразить, что такого человека, как мистер Парнелл, собираются арестовать? У нее не укладывалось такое в голове. Это был бы самый позорный поступок со стороны британского правительства!
С нетерпением она ожидала появления Чарлза.
Он приветствовал ее, задав пугающе простой вопрос:
– Ты можешь укрыть меня, Китти?
–
Они стояли в вестибюле, безупречно одетые мужчина и женщина, и обменивались учтивыми приветствиями. Кэтрин же пребывала на грани истерического смеха.
– Ты, верно, шутишь?
– О, к несчастью, я очень далек от шутливого настроения. Меня предупредили, что на несколько недель мне надо исчезнуть. Мне следовало побыть за границей. Вместо этого я приехал сюда. Я сошел с ума, верно?
– О Чарлз! Ведь это истинная правда, что Вилли сейчас в Испании, и тем не менее укрыть тебя… это, наверное, невозможно!
– В моем словаре не существует этого слова.
– Но дети снуют повсюду, слуги… кто-нибудь обязательно расскажет…
– Слугам ничего знать не обязательно. Они не должны знать ни о чем. Как и дети.
– Ты имеешь в виду… укрыть тебя от всех? На несколько недель?
Он кивнул, пристально наблюдая за ней и ожидая ответа. После своих отлучек он всегда выглядел очень худым и усталым, но сегодня он был не просто усталым, он был совершенно изможден.
– Ты болен? – хрипло спросила она.
– Да, немного простудился. Несколько дней в Париже я пролежал в постели. Там я навестил Делию. Но она точная копия моей матери, ведет безумный, лихорадочный образ жизни с самого утра до поздней ночи. Поэтому я приехал домой.
Он сказал «домой». Что же она делает, неужели она такая трусиха?
– Тебе необходим отдых?
– Да.
Она беспокойно осмотрелась вокруг.
– Мы не можем разговаривать здесь.
– Если ты не можешь, Кэт, то тогда не о чем и говорить.
Его тон, как обычно, был учтив, но впервые она услышала в его голосе непримиримость. Она вспомнила, в чем его постоянно обвиняли: в безжалостности, хитрости, лукавстве, в использовании людей ради достижения собственных целей. Неужели он и
– Тебе следует найти более безопасное место, где ты никому не знаком.
– Да, полагаю, мне удастся это сделать. Извини, что потревожил тебя. Ведь наши встречи назывались игрой. По-моему, мы как раз достигли той точки в нашей игре, когда она уже больше не забавляет никого из нас. Что ж, мне пора.
Он с серьезным видом отвесил низкий поклон и собрался было уходить.
– Куда же ты пойдешь?
– Поеду обратно в Париж, наверное. Я напишу оттуда.
Она попыталась удержать его:
– Чарлз, то, что ты делаешь, чрезвычайно скоропалительно и необдуманно! Ты должен это понять. Если тебя обнаружат в моем доме, ты будешь уничтожен.
– Да, дорогая. И ты приговариваешь меня к этому. Я просто позволил себе немного поиграть в опасные мечты. Прощай.
