- И тебе привет,... - дед чуть помедлил, и, чуть склонив голову, продолжил - ... сынок. Ты поздороваться только зашел, аль интерес какой имеешь?
Прищурившись, я присмотрелся внимательнее. Глаза слезились, видел немного мутно, после радостной пробежки организм мне напоминал, что его ресурсы не безграничны. Когда присмотрелся, чертыхнулся. Отец, блин, сначала и не рассмотрел то особо, дед то и не дед вовсе. Лет максимум на двадцать меня старше, просто ярко видная седина меня с толку сбила. Да и поза сгорбленная была, когда глаз его выхватил.
- Есть телефон у вас? Позвонить срочно надо, люди рядом умирают.
- Эво как... Телефон... телефоны не фурычат во всей деревне уж как с ночи, ни сотки, ни этот, обычный, как гроза прошла, а может и раньше того, мы особо и не пользуемся ими. Ни сотки, ни этот, аппарат, - он махнул рукой куда в сторону. С грозой то вместе точно лектричество жопой гавкнуло. Что за беда то, говори, люди с чего умирают?
- С поезда иду, на железной дороге авария большая, - я махнул рукой в сторону, откуда пришел. Погибших много, раненых тоже.
- Ох как... беги быстрей в конец деревни, справа предпоследний дом, там Серега живет, у него грузовик есть, он в город на нем сегодня собирался.
Я уже сорвался с места. Пробежав несколько десятков метров, я понял, что опоздал. Со двора зеленого дома, предпоследнего по правой стороне улицы, уходили вдаль по дороге широкие следы от спарки колес. Подумав секунду, я двинулся обратно. Надо разузнать у мужика, сколько мне еще до населенного пункта петрить.
- Отец, уехал твой Серега. Что за город то, куда он собирался? Далеко он?
- Великополье, райцентр наш. Километров двадцать до него будет, - сделав ударение на второй о в слове километров, ответил он. Зайди, хоть чаю попей, согрейся.
- Да ладно уж, побегу я. Часа за четыре дойду наверное, - хотя идти мне очень не хотелось, хотелось как раз чайку то и попить. Да и непривычные уже к таким переходам ноги гудели, требуя передышки.
- Давай заходи, пятнадцать минут погоды никак не сделают. Пошли, - он махнул рукой, и двинулся в дом.
Я двинулся следом за ним, отворив хлипкую калитку, и на ощупь практически пройдя темные сени. Зашел на кухню, полумрак которой разбавлял свет из окна. Большую часть кухни занимала русская печь, от которой сейчас приятно веяло теплом. Кухонька маленькая и аккуратная, но видно, что особого достатка в доме нет. Выщербленные, но чистые полы, посуда, которая на вид старше меня. Стол и две скамьи хэндмэйд явный, не из магазина точно. Ручной умывальник, даже не поймешь какого цвета по остаткам краски. Вместо вешалки висят оленьи рога, под ними коврик соломенной с обувью. Я сунулся туда, расшнуровывая берцы.
- Не разувайся ты, так иди! - увидев это, отвлекся от плиты мужик.
На плите уже стояла скворчащая сковородка и чайник. Интересно, электричества говорит, нет, а газ есть.
- Да ноги мокрые, хоть носки чуть подсушить.
- О, так что молчишь, а ну сымай. Носки там же брось, я тебе сухие дам. И вон газеты лежат, ботинки набей пока и на печь поставь, - он показал куда именно. Зовут то тебя как кстати? Я Анатолий, - он улыбнулся и шагнул ко мне, протягивая руку.
- Александр, - пожимая руку, представился я.
Пока я утрамбовывал многочисленные номера сельского вестника в ботинки, мужик сходил в комнату и принес мне обычные, и шерстяные носки, согреться пока. Я одел и те и те, умилившись аккуратно зашитым дыркам. Мда, другой мир просто.
Через несколько минут я блаженствовал, поглощая обжигающе горячую яичницу со шкварками. Шкварки я, правда, не любил, но сейчас со свистом шли. После этого, гремя соплями и прихлебывая чай, заедая его бутербродами с обветренной колбасой, я коротко рассказал про аварию, не забыв предупредить про странных то ли собачек, то ли не собачек. Когда я сказал о том, что нашему поезду стрелки скорее всего не туда перевели, потому что больше суток ничего так и не приехало, он встрепенулся.
- Ты же с переезда идешь?
- Ну да.
- Так никто ничего не переводил тогда. Никакая это не боковая ветка, и поезда там четыре раза в день ходят.
- Откуда тогда провал этот, куда весь поезд ухнул?
- Не должно там никакого провала быть! - он пристально посмотрел на меня.
Я лишь пожал плечами. На меня, наевшегося, навалилась дикая усталость, вставать и идти опять на мороз не хотелось, хотелось просто завалиться на эту деревянную скамейку и покемарить минут триста. Спорить с ним тоже не хотелось, но по другой причине. Все это время, пока шел, я гнал от себя соображения о причине катастрофы, чтоб уж совсем жути не нагонять. А то разные мысли проскальзывали. Это конечно похоже на заведомо проигрышную позицию не думать о проблеме, надеясь, что все рассосется само, но пусть лучше так, чем в дефиците информации себя накручивать. Вот и сейчас, не буду я с ним спорить, пойду лучше. Можно конечно показать ему видео с места аварии, на мобильнике у меня было, но я не стал. Лениво совсем, а еще столько пердячим паром шагать. Как подумаю, и разговаривать то неохота даже.
Во мне все протестующее взвыло, когда я, сделав над собой усилие, поднялся из-за стола. Дико захотелось обратно в теплое офисное кресло, с кондиционером и кофейным аппаратом. И зачем я поперся черти куда, возомнил себя туристом, блин.
- Ладно,... пойду я уже, спешить надо. Мне все по главной дороге так и идти? Нигде равнозначных перекрестков не будет?
- Не, прямо так и иди. Да и Серега же поехал, по колее топай за ним, в Великополье и придешь. Подожди, - он опять скрылся в доме, и через несколько томительных минут появился с парой яловых сапог в руках.
- На вот тебе, бери бери, все равно некуда мне обувать их, - пресек он мои робкие попытки возразить. Занесешь потом, а в Великополье в РОВД все равно будешь, попроси, чтоб с Митричем связались. Скажи-ка ему, что там, за речкой, - он сделал витиеватой движение рукой, - ебабахнуло что-то нехило, а до сих пор и танки не летают, и самолеты не стреляют.
Мужика явно сильно волновало происходящее за речкой, судя по тону, которым он мне это сообщал. Я между тем натянул сапоги, которые пришлись мне впору, и сейчас связывал шнурки на берцах, чтоб через плечо их перекинуть. Мужик, увидев это, вновь исчез за занавеской, появился быстрее, чем в первый раз, и протянул мне старый солдатский сидор: 'Туда сапоги положишь, и в отделе оставишь'.
- А что там, за речкой? - уже не отнекиваясь от врученных вещей, спросил я.
- Часть воинская, непонятная.
- Мда.... А кстати да, железка то куда дальше ведет? У меня друг дальше по ней пошел.
- В Красный Бор она ведет, тоже город, но поменьше Великополья. Вроде по ней до него чуть короче получается.
- Это хорошо.. Ладно, бывайте, - махнул я ему, уже выйдя из калитки.
Он махнул в ответ, и я с каждым шагом все бодрее зашагал по дороге, в сторону неизвестного мне еще Великополья. Снег закончился, но низкие облака так и висели, такое чувство, что вот-вот, и начнут цеплять за верхушки деревьев. Дорога вскоре пошла в горку, притом хорошо так, сапоги даже начали проскальзывать вместе со слоем плотного снега в колее, но я шагал бодро, потому что была надежда, что с высоты хоть вид откроется какой. И еще хотелось думать, что Великополье увижу. Хотя вряд ли, шагал я всего около часа, может чуть побольше, а это километров пять, максимум шесть. Километровых столбиков видел всего четыре, но было ощущение, что просто их не всех на дороге хватает. В горку шел довольно долго, зато когда вышел, даже приостановился, такой вид красивый открылся. Далеко, насколько хватало глаз, тянулся лес, укрытый сейчас белой пеленой. Возвышенность, на которой я стоял, была самой высокой точкой в округе, и я даже остановился ненадолго, и дыхание перевести, и осмотреться. Дорога, по которой мне еще предстояло идти, пологим спуском тянулась вниз, не так круто, как я только что поднимался, а потом начинала изгибаться, и уходила волнами по холмам вдаль. Полный обзор мне сейчас закрывали
