лет пятидесяти, почему то я сразу понял, что это тот самый Митрич и есть, следом за ним шел эмчээсник, такого же возраста, но пошире и пониже, еще один мент пожилой в бушлате.
- Ну-ка ну-ка, Артемон! Что за трупы? - уловивший последние слова Митрич обратился к сержанту.
Я пригляделся к погонам седого - две большие звезды, это вроде подполковник. Ну да, одна майор, две - два майора. У лейтенанта тоже две, но звезды поменьше. Два микро майора, - это у меня ассоциации прут от радости, что я живой остался. Не отпустило еще.
- Амельченко в машине, и на хуторе, на перекрестке, - между тем докладывал сержант, - хозяин, Иваныч, и дочь его с мужем.
- Твою ж мать, - как гвоздь заколотил в наступившей тишине Митрич. Это как?
- Ехали из Стрижей, встретили Александра, легкий кивок в мою сторону. Он с за помощью поезда идет, который с рельс сошел. Сказал, что видел кровь на земле под снегом у магазина, мы поехали проверить. На хуторе обнаружили труп Иваныча, за гаражом. Зашли в дом, там дочка его, Танька, изнасилованная. Холодная, тоже. Дальше пошли, и в темноте на нас выскочил муж ее бешеный, сразу же Амельченко в живот засадил из двустволки, в меня не попал. Повалил, руку сломал походу, - даже чуть приподнял правой рукой левую Артем. Если б не Саня, - теперь кивок в мою сторону, и меня б завалил. Этот короче Коля, теперь тоже холодный. В доме еще нашли солдата спящего, привезли, в стакан его Серега посадил только вот. Дезертир, вчера утром дернул из караула, говорит дернул потому, что отпетушить обещали. Судя по его словам, встретился с Иванычем вечером накануне, тот его пожалел, к себе позвал, обещал помочь, как раз к вам и хотел идти. Типа стакан хлопнул, и отрубился. Кроме него на хуторе еще двое были, пили они с Колей этим, крепко пили, как дезертир этот говорит. Лично я думаю они там и накуролесили, и деда завалили, и Таньку, того... завалили, - при этих словах выражение лица у сержанта было каменное. Там нелюди, Митрич. Они ..., - он просто махнул рукой, не найдя слов, и закончил, - связался по рации, доложил, получил указание возвращаться.
- Так, - в течении недолгой паузы в скудном свете свеч было видно как у седого играют желваки. Левшин!
- Да! - вскинулся дежурный капитан.
- Стой. Артем, не понял, почему у магазина то кровь была?
- Кровь не у магазина, а у будки телефонной. Деда скорее всего, там где мы его нашли, крови совсем не было. Его пером порезали в бочину, легкое пробили, крови много должно быть. Я думаю, он до телефона доковылял, а там и вырубился, не работает же. Или там его порезали.
- Понял. Левшин!
- Да! - вновь вскинулся капитан.
- Дезертира этого срочно в работу, показания снять, вытрясти все что знает. Семенова найди, пусть он занимается. Но первым делом пусть... так, не работает ни хера жеж.... Первым делом пусть ориентировку на этих двоих делает, до всех довести. Это срочно. Так, стой, - остановил он дернувшегося было капитана. Хотя нет, иди.
Затюканный Левшин наконец таки убежал.
- Так, - тут взгляд Митрича уперся в меня. Он быстрым шагом прошел ко мне, и протянул руку. Рукопожатие было сухим и крепким.
- Щербаков, Мелетей Дмитриевич, можно просто Митрич.
'Бонд, Джеймс Бонд', - с чего-то захотелось мне сказать, но естественно не сказал.
- Старцев, Александр.
- С поездом мы уже в курсе, стараемся помочь, чем сможем. Красноборские сообщили, они там парня подобрали на железке.
- Егора? - обрадовался я.
- Знаю только, что с поезда. Так что ваших они уже вывозят, должны, - глянул он зачем-то на часы.
- А про Клязь вам передали?
- Тоже ты? Да, передали, спасибо. Просьба будет, отвези Артема до больницы, потом тебя на постой куда определим.
Я кивнул, от удивления безропотно согласившись. Надо же, ладно еще от хутора машину вел, но тут левого человека на милицейскую машину сажать, это что-то новое.
- Артем! - он поймал взгляд сержанта, - Амельченко в морг, сам ко врачу, только в темпе. Как хочешь, с людьми проблемы, поэтому пусть тебе гипс кладут, таблетку дают, но чтоб через час, полтора максимум, у АТП были, я туда скоро подъеду. Все, выполняй.
Сержант кивнул мне, и я вышел за ним. Оставшийся в помещении подполковник уже раздавал другим указания, перемежая их матерными междометиями.
- Тем, показывай куда рулить, - поелозив, устраиваясь на сиденье, спросил я.
- Давай между теми домами, там покажу, - устало проговорил тот.
Разогретый батон бодро тронулся, и покатил в указанном направлении. Уже перед самым поворотом за дом, я притормозил чуть, и увидел, как с противоположной стороны площади появился тот самый паркетник с дочкой главы района. Припарковалась она враскоряку напротив входа в городскую ратушу. По резкому движению машины чувствовалось раздражение водителя. Досматривать я не стал, повернул. Интересно, а она, дочка в смысле, уже съездила куда хотела, или только из сугроба выбралась? Вроде поворачивала она в противоположную от администрации сторону, когда я ее чуть бампером не приласкал.
Впрочем, когда повернул за угол, думать особо стало некогда. Дорога плавно сворачивала под крутой уклон, и я аккуратно поехал по колее, на второй передаче, тормозя сцеплением. Хорошо как-то месяц на летней резине отъездил, денег переобуться не было, а машина нужна была каждый день, так что сейчас без паники рулю. Рация все так же активно порыкивала, как и на подъезде к городу. На ходу, под шум двигателя из доносящихся переговоров я едва ли треть слов понимал, а смысл вообще ускользал. Кто-то кого-то отвез, кого-то привез. Вскоре свернул по указанию Темы, и через несколько поворотов выехал на улицу, где колея была накатана до асфальта. Интересно, кто тут так активно катается. Между тем панельные пятиэтажки по краям дороги кончились, да и совсем немного их было, и вновь я ехал через частный сектор, хотя нет, двухэтажные дома типовые квартирные вроде как, хоть и деревянные. Проехал колонку с уже образовавшимися ледяными торосами, ностальгией даже повеяло по деревне, в которой пару лет жил. Вильнув, дорога вывела к двум больничным корпусам. Двух и трехэтажные здания стояли недалеко друг от друга, окруженные с трех сторон сосновым лесом. Издалека, в легком белом мареве неторопливо падающего снега, панорама выглядела красиво. Портило все впечатление суета и скопление машин на площадке перед зданиями. Легковушек точно было штук десять, в глубоком сугробе стояла шишига в пожарной раскраске, беззвучно мигая старомодной мигалкой. Буханок стояло аж три штуки, одна ментовская, такая же серая с синей полосой, как и наша, две были зеленые без полос, но с красными крестами на бортах, и такими же как на шишиге похожими на ведро мигалками. Стояла еще девятка гаишная, вот они-то что здесь делают?
- Слушай, Тем, а чего здесь тусовка такая? - спросил я, но судя по его виду он сам удивился.
- Подрули, вон наши стоят, спросим, - показал он кивком в сторону ментовской буханки. Наши, ага. Кто бы мог подумать, еще с утра.
Я встал рядом с милицейской буханкой один в один как у нас, только без багажника на крыше. Как раз вовремя, только запарковался, и мимо меня по рыхлому снегу в глубокой колее с трудом проехала шестерка, надсадно кряхтя двигателем и нещадно шлифуя по снегу. Пожалуй, если остановится, может и не тронуться без посторонней помощи. В машине на переднем сиденье сидел дедок, а на заднем вроде как обнявшись две тетки. По крайней мере, одна другой в плечо уткнулась, успокаивает та ее что-ли.
Я заглушил батон, и под заинтересованным взглядом немолодого милиционера вылез из машины. В окружающей поляну объемной тишине дверь хлопнула металлически звонко, и стало прекрасно слышно потрескивание двигателя, хруст снега под ногами обходящего спереди буханку Темы. Из-за здания слышались невнятные стенания. Я передернул плечами, неуютно стало. Не нравится мне все это.
- Вова, знакомься, это Саша, - поздоровавшись с коллегой за руку, представил меня Артем. Из поезда, который в аварию попал, в строй пока поставили.
