— Есть такое дело…
— Господи, ну и банда собралась… — почти простонала Люба.
А Михаила охватил дознавательский азарт:
— А в Ла-Пальме тогда чего ошивался? Ну, давай колись, старикан!
— Ты бы свою прыть на лес приберег, сопляк… — Борисыч оторвал спину от кореньев. — Так будешь в Питере со своими «шестерками» бакланить, а не со мной говорить, понял?
Таким старика они еще не видели. В нем почувствовалась готовая разжаться стальная пружина. На лице Михаила отразилось удивление, он ничего не говорил, только переводил взгляд с Борисыча на автомат в траве у его ног с единственным боевым рожком в их арсенале. Остальные тоже выжидательно молчали. Новый русский почесал затылок, развел руки в стороны. И наконец выговорил:
— Лады, отец. Я тоже был не прав. И тоже извиняюсь… Но согласись, хочется разобраться с непонятками.
— И откуда только силы берутся — ругаться еще… — вздохнула Таня.
— А ты спроси по-человечески, — пружина ослабла, Борисыч смягчился, стал таким, к какому они привыкли за их недолгое знакомство, — и получишь человеческий ответ. Тем более что никаких мафиозных историй за всем этим не кроется. Кстати, давай сюда твой магазин, — старик лукаво прищурился, — патроны поровну делить будем.
Автомат с пустым рожком, то ли Лехин, то ли Мишкин, валялся в лодке. Михаил с кряхтеньем перевалился через борт, взял его, передал к Борисычу. Борисыч проговорил очень медленно, тщательно подбирая слова:
— В Ла-Пальма я должен был встретиться с одной моей боевой подругой… Она нерусская, француженка, но работает в Боготе, мы воевали вместе…
Он закончил отсчитывать патроны, выдавливая их из магазина себе на ладонь и по пять штук передавая Михаилу.
— А на шиша, батя, забивать стрелку в такой дыре, как Ла-Пальма? Получше мест нет?
— Да ничего странного. — Борисыч вручил Мишане последний, шестнадцатый, патрон и приступил к неспешному ответу: — Неподалеку от Ла-Пальма живет наш общий знакомый, у него рак, его мы и собирались проведать, встретившись до этого в Ла-Пальма.
— С другом тоже вместе воевали?
— Ну.
— Где?
— На войне.
— Много ж у тебя корешей, отец, — заметил Алексей. Люба вновь положила голову ему на грудь, тихонько всхлипнула.
— С каждым годом все меньше и меньше, сынок. — Борисыч замолчал, принялся, страдальчески морщась, массировать икры ног. — В моем возрасте друзей только теряют. Вот и торопимся встретиться напоследок.
— Борисыч, — осторожно обратилась к старику теперь уже Люба, — а чего ж ты с нами поплыл, когда у тебя встреча с подругой?
— Во! — обрадовался Михаил и зачем-то показал пальцем на Любу. — Не мне одному непонятно.
— Эх… — тяжко вздохнул старик. — Ишь как вас обуял интерес к моей скромной персоне… Ну, ладно. Я приехал на два дня раньше, так уж вышло. Остановился в мотеле, не таком шикарном, как ваша гостиница, денег у меня лишних нет…
— Название? — по-оперски перебил Миша.
— «Сьете Калинос». Устраивает?
Мишка нехотя кивнул:
— Да, был такой рядом с нами — дыра дырой…
— Ну вот. Пошел прогуляться вечерком на море. Тут слышу, как по-русски кричат-надрываются на всю Панаму. Любопытно стало. Пошел на русские крики. Наткнулся на этого молодца, чего-то спросил у него. А он разошелся: «Русский! Наш! Айда с нами на катер! Завтра к утру вернемся!» Делать-то мне нечего, скучно, соотечественники опять же, да из нынешний, незнакомой России. Вот, дурак, и согласился на свою голову…
— Посмотри, — постучала в этот момент Люба пальчиком по груди Алексея. — Наш Вовик опять в джунгли намылился. С ним точно что-нибудь приключится. По меньшей мере потеряется. Бегай потом, ищи его.
— Да и хрен с ним, — не пошевелился Алексей. — Вовик с возу, бригаде легче.
— А обо мне ты тоже когда-нибудь так скажешь? — Любка оторвала голову от его груди. — Если я идти быстро не смогу или ногу подверну…
— О Боже… — Алексей выпрямил спину. — Прорвало вас на берегу на разборки… — И, набрав в легкие побольше воздуху, гаркнул: — Вовка, стоять, ядрен батон! Дуть обратно! Эй, слышь!
Ветка, отпущенная Вовиком, с шумом вернулась в гущу таких же веток. Все невольно посмотрели в ту сторону.
— Никто не знает, что за фрукт? — Добытчик, переступая через ноги, подошел к лодке, сел на борт, положил рядом с собой зеленый, похожий на каштан плод. — Он съедобный?
— А ты съешь, и узнаем, — зло предложил Алексей.
— Ты ж ученый, ядрить твою, должен сам рухать… — добавил Михаил. И вдруг оживился в очередной раз. Права Татьяна: и откуда только силы берутся… — О! Ботаник! Ну-ка иди сюда! Быстро колись, это из-за тебя мы в полной жопе оказались? Что ты мне там про Венесуэлу плел, какой такой доклад? Короче, давай всю автобиографию выкладывай: кто такой, откуда, чем занимаешься, какого ляда в Венесуэле делал и как сюда…
— Слушайте, ну, может, хватит, а?! — В голосе Любы опять прорезались истеричные нотки. — Хватит! Достали! Вы еще передеритесь все! Ночь скоро! Нам выбираться надо из этих джунглей, а они тут «следствие ведут знатоки» устроили!.. Кто, где, когда!!! — Она вдруг обмякла и снова опустила голову на грудь Алексея. — Я домой хочу…
— Она права, — после паузы негромко выдохнул Алексей. — После выясним, за кем охотятся…
— Кстати, — поднял голову Михаил, — Борисыч, — я не наезжаю, упаси Бог, — но ты-то чего молчишь? Если ты эмигрант, то, считай, местный, должен разбираться — можно эту киви Вовкину жрать или нет… — Он подозрительно прищурился: — Слушай, кстати, а чего ж ты прикидывался, что по ихней фене не базаришь?
Борисыч, рассматривавший запекшуюся царапину на груди, отвлекся от своего занятия и ответил:
— Я, Мишенька, эмигрант, да не из здешних. Живу в Канаде. Что касается языков, то изволь, могу удовлетворить твое любопытство. Английским владею сносно, французским более-менее. Родной язык русский. Довольны, сыщики?
— Они довольны, — ответил за всех Алексей, бережно снял с груди голову Любы и поднялся. — В самом деле, скоро стемнеет. После воевать друг с другом будем. Идти надо.
Аккорд восьмой
По долинам и по взгорьям
— …Идти надо, — сказал Алексей.
Послышался стон. Голова Татьяны покоилась на баллоне, ноги в траве. Судя по стону, идти ей никуда не хотелось. Это она подтвердила и словами:
— Еще полчасика… Сил нет…
— А оставайся, — легко согласился Алексей. — Мишку бери — и оставайся. За полчасика они точно сюда доберутся. А мы пойдем.
