«…
Свое письмо я закончил задиристо:
«
Некоторое время старик смаковал в уме это дорогое для него воспоминание.
Чтобы вернуть его к реальности, психонавты телепатическим образом подвигали по столу пачку с сигаретами.
Хозяин очнулся.
— В ответном письме Морган предложил мне прислать изложенный на бумаге черновик контракта и детали будущего предприятия.
Во время рождественских праздников произошло окончательное объяснение. Морган решительно настаивал на условии, что в будущем предприятии он будет исключительно пассивным партнером. Это условие он почему-то объявил шепотом.
— Вы понимаете, что это значит, мистер Тесла?
— Да, сэр, понимаю.
— Отлично. Буду с вами откровенен. У меня сложилось о вас не очень хорошее впечатление. Вы противоречивы, хвастливы, и, не считая сделки с Вестингаузом, вам еще только предстоит доказать жизнеспособность других ваших изобретений. С другой стороны, я ценю ваш талант, поэтому выложу карты на стол. Если мы станем партнерами, прежде всего мы должны твердо определиться в конечной сумме. Запомните, вам не удастся уговорить меня дать вам еще. Для начала мне нужна передающая станция для установления связи через Атлантику. Только станция! Сколько это будет стоить, мистер Тесла?
Старик надолго замолчал, потом признался:
— Я тогда сморозил откровенную глупость! Я растерялся! Кто бы не растерялся, получив предложение — я имею в виду деловое предложение! — от самого Моргана?!
Пауза.
— Со мной такое случалось… Я неожиданно заявил, что мне не нужны деньги. Мне дорога сама возможность сотрудничества с таким великолепным человеком, как он, мистер Морган. Я заявил, что никто, кроме него, не может определить истинную ценность научного открытия и великого изобретения. Это была несусветная глупость. Не знаю, что со мной случилось, и объяснить эту слепоту иначе, как воздействием чуждых, противоборствующих мне сил, не могу. Я предложил мистеру Моргану самому назначить цену.
Но я не на того напал. Моргана ничем нельзя было сбить с занятых им позиций. К моему предложению он отнесся скептически и, наведя на меня свой артиллерийский нос с крупной бородавкой на боку, потребовал:
— Этого недостаточно. Дайте мне конкретику. Мне нужны цифры.
— Во время нашей первой встречи я уже озвучил цифру — сто тысяч долларов. Этого должно хватить для строительства трансатлантического передатчика высотой девяносто футов (28 метров).
— Вы, наверное, имели в виду сто пятьдесят тысяч на возведение башни и половину капитала компании?
Морган полез за чековой книжкой, выписал чек и передал его изобретателю.
От такой суммы у меня закружилась голова. Я сделал еще одну глупость — предложил мистеру Моргану негласно взять на себя управление предприятием.
Дальше — больше. Меня понесло, и я настоял, чтобы к нему перешел пятьдесят один процент акций. Я был согласен на сорок девять.
Он потер переносицу, затем как-то странно посмотрел на меня и согласился:
— Ладно, по рукам. Как только документы будут подписаны, вы до окончания кредита сможете обращаться в дом Моргана.
Наступила долгая томительная тишина.
Сколько она может продлиться?
Потомки переглянулись — у нас не было времени. Был полдень 7 января. Приближались сутки, обозначенные в календаре как 8 января 1943 года.
День
Старик потянулся за пачкой, но, уловив смятение потомков, поинтересовался:
— Уже скоро?
— Еще одна сигарета.
Голос у него дрогнул.
— Так мало?! В нашем роду было много долгожителей. Мой дальний родственник прожил сто двадцать девять лет. Я рассчитывал на сто пятьдесят лет, потом снизил этот порог до ста десяти. Оказывается, меня ограничили восьмьюдесятью шестью.
Потомки заволновались, окатили старика волной соболезнований.
Старик задумался.
— Конечно, это сущие дьявольские козни. Вы согласны?
В его вопросе не было и грамма насмешки. Его мысли были заняты другим. Он пытался в деталях вообразить легенду, позволившую убедить грядущую расу в своей неземной проницательности, а для этого лучше способа, чем предупреждение о скрытой угрозе, не бывает. Пусть потомки содрогнутся, столкнувшись с неодолимым могуществом силы, сломавшей жизнь ему и десяткам других мудрецов, попытавшихся проникнуть в сущность зла.
Это был беспроигрышный ход!
Сколько лет жизни ни отпустила бы ему судьба, он бы по-прежнему спасал человечество, измышлял всемирные проекты, давал дерзкие интервью, отрицал очевидное и, возможно, довел бы до внедрения одну из своих самых загадочных и монументальных идей.
А может, как и теперь, все ушло бы в песок, в громы и молнии против конкурентов, в длинные, не без самолюбования и напыщенного философствования статьи, в которых этот отходивший в мир иной старикан начал бы доказывать, что соблюдение личной гигиены есть наипервейшее условие любого, самого крохотного человеческого счастья, пусть даже такие сентенции были слишком мелки для повелителя молний и пророка нового века.
Без всяких кавычек, ведь только он умел воспроизводить шаровые молнии искусственным путем.
Мы до сих пор не научились!
Старик, как видно, сердцем уловил смертную капель ускользающих минут и вернулся к Уорденклифу.
— Морган не был бы Морганом, если бы не попытался наложить лапу на все мои патенты, в том числе и на концерн, обладающий привилегиями на осветительные приборы, о чем и речи не было в предварительном разговоре.
Я сразу почуял опасность, но предотвратить катастрофу не сумел. Друзья отвернулись от меня. Я попытался связаться с Астором, обладавшим правами в этой области, однако Джейкоб уклонился от ответа. Он решил умыть руки. Я остался один на один с носатым тигром и, вместо того чтобы проявить твердость, легкомысленно согласился сыграть по правилам, установленным этим бандитом с большой дороги.
Это безусловно была ошибка. Я успокаивал себя тем, что, имея на руках такую кучу денег, обязательно добьюсь успеха, а победителей не судят! Я был уверен в себе. В идеях у меня никогда недостатка не было.
После паузы старик не постеснялся подкинуть нам сомнительную наживку:
— Если откровенно, у меня всегда были сомнения насчет Пирпонта. Зачаток хобота, выступавший на его лице, не раз наводил меня на мысль, что этот делец не так прост и доброжелателен, каким хочет
