– Это они! «Птенцы»! – крикнула сестра Валерия, и в голосе ее прозвенел гнев.
«Это безумие, – подумал Энхо. – Варвары сражаются с варварами в самом сердце Империума…»
Их-керимберы и наемники с Волюнтаса.
И на той и на другой стороне – преторианцы, братья по оружию, призванные служить лишь Божественной Плоти.
– Пойдем, – скомандовал Ларс, и они двинулись вверх по широкой лестнице из серого мрамора.
Соображал Энхо не очень хорошо, голова все еще кружилась, и поэтому он проморгал, как и откуда появились два маленьких уродца в красных трусах с серебряной бахромой.
– Это они! «Птенцы»! – воскликнула шагавшая рядом с эру Венцем сивилла и начала пятиться.
– Что? – спросил Ларс. – Вы?
– Нет, это ложь, крожь-божь-нетрожь! – искаженным, фальшивым голосом завопил один из уродцев.
Второй прыгнул вперед, протягивая руки, но на его пути оказалась Ультима.
Голубой взблеск вибростали… визг, хруст… две тени сходятся вместе, отступают. Напавший на женщину коротышка отпрыгивает, шипя сквозь сжатые губы, а на груди его пламенеют два неглубоких пореза, по гладкой и белой, точно мраморной коже стекает алая кровь.
Золотые глаза пылают злобой.
– Кто ты такая? Скажи! – осведомился первый уродец, голова которого была не покрыта.
Второй щеголял в черной шапочке.
– Ага, разбежался. Узнаешь на Обратной Стороне, – ответила Ультима, и только в этот момент Энхо выпал из ступора, сообразил, что у него в руках лучевое ружье и что глупо вот так стоять.
На этот раз коротышки атаковали вдвоем.
Эру Венц нажал спуск, луч поразил только воздух и вонзился в стену. Развернулся, пытаясь поймать в прицел невообразимо подвижную цель, и обнаружил, что уродец в черной шапочке стоит рядом и вроде бы даже улыбается.
Эти двое, несмотря на нескладное сложение, двигались с неимоверным проворством.
Энхо замахнулся, чтобы ткнуть прикладом, но получил такой удар в грудь, что затрещали ребра. Отлетел назад, шарахнулся спиной об пол, от боли брызнули слезы, и на мгновение вокруг потемнело.
Сумел перекатиться на бок, кое-как встать на колени – перед глазами все плыло, в багровом тумане мелькали силуэты, слишком быстрые, чтобы их можно было разглядеть. Кто-то заорал, но вопль оборвался, сменившись судорожным всхлипом, раздался мягкий плеск, словно ведро простокваши вылили на пол.
– О Превознесенный… – Эру Венц оперся на лучевое ружье, чтоб встать, и у него получилось, правда, ствол погнулся.
Рядом валялся безголовый труп Порго, серый комбинезон покрывали ошметки красной и бурой слизи. Чуть дальше лицом вниз лежал Симс, и его затылок был смят в кровавую кашу, из нее торчали осколки кости. На нижних ступеньках виднелись трупы четырех их-керимберов, приставленных к Ларсу сотником в качестве персональных телохранителей – изуродованные, смятые, жуткие.
– О Превознесенный… – повторил Энхо.
Схватка на лестнице шла к завершению – один из уродцев лежал, практически разрубленный на части, конечности его подергивались, словно лапы умирающего паука, другого Ларс и Ультима теснили вверх, виброклинки так и мелькали, но тот, безоружный, ухитрялся отступать и даже парировать удары, а порой и контратаковал сам.
Эру Венц перешагнул через Порго и зашагал вверх – он может стрелять, он должен помочь…
– Зачем, Декстер, зачем вам Вальгорн? – спросил Ларс, и Энхо сообразил, что все закончилось.
Два меча вонзились туда, где у людей находится сердце, но коротышка все еще жил, хотя и опустился на колени – бока его вздымались, лицо кривилось от боли, кулаки сжимались и разжимались.
– Ты не поймешь… – ответил он. – Никто не поймет… тот, кто не постиг единства…
Ультима ударила широко, с оттяжкой, брызнула густая, как сок вишни, кровь.
Урод, бывший, если верить сестре из Антрум Ноктурна, самым настоящим «птенцом», умер.
– Мерзость, мерзость, мерзость… – прошептала Ультима, содрогаясь всем телом. – Невероятно… сивилла ничего не придумала… откуда они только вылезли, ведь даже в годы Войны Сердец о них не было слышно!
– Сивилла? – Ларс сплюнул, и упавшая на ступеньку слюна оказалась красной. – Кстати, придется ее убить. Давай-ка…
Энхо решил, что ослышался.
Невозможно, не мог такое сказать тот, кто собирается управлять Империумом, сидеть на Мерцающем троне, именоваться Божественной Плотью, принимать поклонение миллиардов!
Но Ларс это сказал.
– Нет! – Энхо показалось, что он кричит, но на самом деле он еле шевелил губами. – Вы не можете… это подло… вы же сказали, что ей рядом с вами будет безопаснее всего… Так нельзя!
Ультима обернулась – черные как смоль глаза на осунувшемся лице.
– Честный юноша, – произнесла она.
Ларс хмыкнул, поднятый виброклинок в его руке блеснул, точно вырезанный из бирюзы. Напомнила о себе боль, Энхо шатнуло, а когда он восстановил равновесие, то уроженец Аллювии был уже рядом.
К старой боли прибавилась новая, в животе, и поползла вверх, раздирая плоть.
Эру Венц опустил глаза и увидел, что вибросталь режет его тело, по серо-голубому клинку текут алые струйки.
– Зачем? – спросила Ультима, и голос ее донесся словно издалека.
– Так надежнее, – ответил Ларс. – Никто не увидит, никто не узнает.
Ноги Энхо подогнулись, и он упал, ощутил холод мраморных ступеней, что-то мокрое под рукой. Свернулся в клубок, словно ребенок в утробе матери, не ощущая ни злости на того, кто его убил, ни страха, только облегчение, что все наконец закончится… не худшим образом.
А потом стало темно.
Видя лицом к лицу тех «птенцов», что убили Эльтирию, сестра Валерия испытывает постыдный для сивиллы страх – животный, ослепляющий, заставляющий корчиться ужас. Она отступает за спины мужчин, а затем и вовсе выскальзывает в одну из боковых дверей, покинув лестничную площадку.
Там и прислоняется к стене, мелко дрожа и вслушиваясь в звуки схватки.
«Мы никогда не готовились встретиться с подобной опасностью, – думает она. – Никто не мог помыслить, что Орлиное Гнездо вернется… а ведь против него бессильны самые надежные наши инструменты – ирунаре, а также накопленные человечеством знания».
Что они против того, кто человеком быть перестал даже биологически?
А тот, кто называет себя Карелусом, рассчитал все очень верно – рядом с Божественной Плотью безопаснее всего, ведь он сам тоже не подвластен ирунаре, а значит, никто из Антрум Ноктурна ничего не заподозрит, а рано или поздно появится шанс повлиять на очередного хозяина Мерцающего трона, соблазнить его симбиозом с эргом.
Вскрики, топот и лязг затихают, доносятся голоса – Ларс, женщина-супремус и еще кто-то.
Неужели бой закончен и «птенцов» убили?
У Валерии мелькает мысль не возвращаться на лестницу, поспешить по коридорам к эмпориуму – плевать, что юный претендент в императоры запретил ей полеты, сивилла отвечает только перед сестрами с Аркануса и должна передать туда информацию…
Но потом она ее отвергает.
Нет, это могут воспринять как предательство, и ни к чему портить отношения с новым хозяином Империума, да еще и единственной силой, что в состоянии остановить «птенцов»…
Кто знает, сколько их всего?
Валерия выбирается на лестничную площадку одновременно с отрядом варваров, находившихся в арьергарде и не успевших принять участие в скоротечной и беспощадной схватке.
Ларс стоит на ступеньке, те, что ниже, залиты кровью и завалены трупами: двое «птенцов»,
