Пани Эльза подала и приказала дочке:
— Гильда, позови Гриця, он в кладовке пол моет.
— Гриць! Там пан стекло разбил, иди убери! — приказала Гильда мальчику.
Тихо охая, пани Эльза ушла к себе в «покои», которые были тут же, при лавке.
Господа пили пиво, не обращая внимания на Гриця, который торопливо подбирал с пола битое стекло.
— Что-то долго, — сказал тот, у витрины.
— Не прозевать бы, — отозвался второй, за столиком.
— Дом оцеплен. В этом дворе они как в капкане. А вырвутся — здесь скрутим.
— У Калиновского мать больна, он не уйдет. Главное, Гая не упустить.
«Полицаи», — догадался Гриць, и, делая вид, что разговор посетителей не интересует его, он с половой тряпкой в руках, без шапки и куртки вышел на улицу — якобы выбросить мусор.
Очутившись на заснеженной улице, Гриць во весь дух помчался к своему дому. Около костела он столкнулся с матерью.
— Ты что, ошалел? Простудишься, чертенок!
— Мама, скорее… — едва произнес Гриць, задыхаясь от бега и волнения. — Пана Ярослава… Гая… хотят арестовать полицаи… Бежим!..
Христина сорвала с головы платок, набросила на плечи сыну, и они побежали.
Гай, ничего не подозревая, вышел от Ясеня и направился к Калиновским. Внезапно около лестницы на него навалился переодетый полицейский, пытаясь надеть наручники. Гай сильным ударом свалил его с ног и бросился к воротам. Полицейский тревожно засвистел, призывая на помощь.
В это мгновение во двор влетел запыхавшийся Ромка. Мальчику показалось, что навстречу бежит Ярослав, и он крикнул:
— Сюда нельзя!
Узнав Ромку, Гай остановился.
— Вы, пане Кузьма? Быстрее за мной! — потянул его за руку Ромка.
Из темного провала калитки один за другим выскочили во двор три полицейских. Двое поднялись к Калиновским, а третий погнался за Гаем.
В глубине двора дорогу беглецам преградил высокий дощатый забор.
— Сюда! — показал Ромка на пролом в заборе. — Там проходной двор…
Все ближе, ближе топот сапог полицейского. Ромка не успел договорить, как появился преследователь. Не долго думая, мальчик кинулся ему под ноги, и тот упал на снег. Гай успел скрыться за забором.
Подбежавший второй полицейский остановился у пролома, выхватил пистолет и несколько раз выстрелил вслед беглецу.
На выстрелы и свистки полицейских сбежались жители дома. Ромка, убедившись, что Гая не поймали, бросился к лестнице, чтобы предупредить Калиновского, но опоздал: два полицейских вели Ярослава. Его запястья стягивало железо наручников.
ПОДАРОК ДРУГА
Был поздний вечер. Сокол в раздумье ходил по своей просторной комнате, затем сел за письменный стол, что-то долго писал. И снова начал ходить, посматривая на шкафы, заставленные книгами. Книги были всюду — на столе, на обитой черной кожей кушетке, на стульях. В высоком бронзовом канделябре горела свеча, освещая портрет, с которого смело и гордо смотрел Тарас Шевченко.
Часы показывали без четверти двенадцать, журналист подошел к застекленной двери балкона. И чем пристальнее вглядывался в темноту, тем выразительнее на его лице проступала мучительная тревога: «Успел ли Ромка вовремя предупредить Ярослава о грозящей опасности?»
Вдруг Сокол заметил, что какой-то человек, отделившись от дома на противоположной стороне, перебежал улицу.
«Кто это? От кого он удирает? — подумал Сокол. Может, вор крадется, а может, поборник правды, не желающий попасть в руки полиции? — и он горько усмехнулся. — Да, в «свободной» Австрии все преследуется — и зло, и добро…»
Сокол прислушался: кажется, кто-то постучался в дверь его квартиры.
«Полиция! — подумал и снова прислушался. — Нет, полиция так тихо не стучит».
Он взял канделябр и торопливо вышел в коридор.
— Кто?
— Откройте, друже…
Сокол узнал голос и быстро отпер дверь: снаружи, опершись на перила, стоял Гай.
— Кузьма?
— Я ранен… За мной гонятся…
— Входите, прошу.
Пропустив Гая в коридор, Сокол ступил за порог, перегнулся через перила, посмотрел вниз. Никого… Закрыв дверь на замок, он быстро вошел в комнату.
Гай в изнеможении опустился на стул. Сокол поставил на стол канделябр, подошел к окну и задернул шторы.
В дверях появилась встревоженная жена журналиста.
— Оля… Гай ранен… Теплую воду, йод, бинт!
Рана оказалась серьезной. Пуля попала в левую руку, Застряла в лучевой кости. Необходимо немедленное вмешательство хирурга. Однако Гай возразил:
— Я потерплю. Завтра увидим… Можно будет позвать нашего студента Дениса. Он сделает операцию.
Когда Гая перевязали, он в нескольких словах рассказал, что произошло.
— А Ярослав? Ему удалось бежать? — спросил Сокол.
— Не знаю… Меня спас сынок Мартынчука.
— При малейшей возможности мальчик, конечно, успел предупредить и Ярослава, — тихо сказал Сокол. — Гнат Мартынчук должен прийти сюда в десять утра — тогда узнаем.
— Я постелю пану Гаю здесь, на кушетке, — посмотрела на Сокола жена.
— Да, Оля. В мою комнату дети без разрешения не входят, и Кузьму никто не побеспокоит.
В квартире Сокола было четыре комнаты и кухня. Рабочая комната журналиста — самая большая и светлая, с балконом. Детей она очень привлекала. Иногда они приходили сюда послушать сказки, которые отец сочинял для них, полюбоваться замечательными иллюстрациями книг. Когда же отец работал, в комнате мог присутствовать только кот с огромными зелеными глазами. Сокол нашел его на улице в осенний дождливый день и принес домой.
Кота дети немного побаивались. Особенно пугал он самую младшую из детей Сокола — Маричку. Иногда, если отец уходил из дома, она украдкой подбиралась к шкафам, наполненным книгами, пробовала разбирать буквы. Но гораздо большее удовольствие приносило рассматривание картинок в книгах. В таких случаях «хранитель» комнаты отца — кот начинал сердито мурлыкать, а девочка что есть мочи бросалась в столовую, испуганно забиралась с ногами на диван и сидела в уголке тихо-тихо, боясь даже взглянуть на дверь, за которой остался кот. Случалось, что и отец, возвратившись домой, заставал Маричку на диване. Тогда девочка бросалась навстречу ему и просила: «Татку, подари кота пану Михайлыку — у него в хате есть мыши, а у нас мышей нет». Догадываясь, что произошло, отец усаживал дочку к себе на плечи и смеясь спрашивал: «Доню, ты опять заходила в мою комнату?»
…Гнат Мартынчук пришел утром раньше, чем его ждал Сокол. Еще в коридоре взволнованно сообщил:
— Ярослава Калиновского арестовали, а Гай…
