девушки. Но вместо этого сунул его за пояс.
Несмотря на то, что я крепко держал ее за запястье, дочь Марленуса выпрямилась и надменно промолвила:
— Тарларион! Ты думаешь, что дочь убара всего Гора подчиниться такому, как ты?
Я бросил ее на колени перед собой.
— Вы подчинились, — сказал я.
Она прокляла меня, ее зеленоватые глаза горели ненавистью.
— Так-то вы обращаетесь с дочерью убара? — кричала она.
— Я покажу вам, как я обращаюсь с самой вероломной женщиной Гора, — воскликнул я, отпустив ее запястье. Сорвав с ее головы покрывало, схватив за волосы, как публичную девку, я поволок дочь убара всего Гора к роще ка-ла-на. Там я бросил ее к своим ногам. Она пыталась прикрыться остатками покрывала, но я не позволил ей сделать это, и она оказалась, как говорят на Горе, с обнаженным лицом. Великолепная копна волос, черных, как оперение моего тарна, освобожденных от ткани, хлынула на землю. Ее оливковая кожа, зеленые глаза и все черты лица были прекрасны. Красивый рот был искажен яростью.
— Я предпочитаю видеть лицо своего врага, — сказал я.
В бешенстве она смотрела, как я разглядываю ее лицо, но не надела покрывала.
— Ты понимаешь, что я не могу больше доверять тебе, — сказал я.
— Нет, конечно, я — ваш враг.
— Поэтому я не могу дать тебе еще один шанс.
— Я не боюсь смерти, — сказала она, но губы ее слегка вздрогнули.
— Сними одежду, — приказал я.
— Нет! — крикнула она и встала на колени передо мной, склонив голову.
— От всего сердца, воин, — сказала она, — дочь убара на коленях просит вашей милости. Пусть это будет только меч и скорее.
Я откинул голову назад и рассмеялся. Она боялась, что я попытаюсь насладиться ею — я, обычный солдат. Впрочем, не могу отрицать, такое желание приходило мне в голову, пока я тащил ее за волосы в рощу, и если бы не ее красота, мне, наверное пришлось причинить вред тому, кого Нар называл разумным существом. Я устыдился и решил не причинять вреда этой девушке, хотя она была злобной и вероломной, как тарларион.
— Я не собираюсь ни насиловать, ни убивать тебя.
Она подняла голову и удивленно посмотрела на меня.
Затем, к моему изумлению, она встала и презрительно произнесла:
— Если бы ты был настоящим воином, то унес бы меня на спине своего тарна выше облаков, и едва миновав заставы Ара, сбросил бы мои одежды на улицы города, чтобы люди знали, какая судьба постигла дочь убара.
Очевидно, она считала, что я испугался ее и что она, дочь убара, не имеет отношения к обязанностям обычной рабыни. И теперь она была рассержена тем, что стояла на коленях перед трусом.
— Ну, воин, — сказала она, — и что же ты хотел от меня?
— Чтобы ты сняла одежду.
Ответом был яростный взгляд.
— Я повторяю, что не могу дать тебе еще один шанс. Значит я должен убедиться, что у тебя нет больше оружия.
— Мужчина не может смотреть на дочь убара.
— Либо ты снимешь одежду, либо я сделаю это сам.
Она стала расстегивать крючки своего тяжелого платья.
Но едва она сняла первую петлю с крючка, как ее глаза загорелись торжеством, а из уст вырвался крик радости.
— Не двигайся, — приказал кто-то за моей спиной. — Ты на прицеле.
— Хорошо сделано, люди Ара, — воскликнула девушка.
Я медленно повернулся и обнаружил за своей спиной двух арских солдат, офицера и рядового. Последний направил мне в грудь арбалет. На таком расстоянии он не мог промахнуться, и если он выстрелит, то стрела, пробив меня насквозь, улетит в лес. Начальная скорость стрелы около пасанга в секунду.
Офицер, здоровый детина, со шлемом, хоть и отполированным, но носящим следы боев, с мечом в руке подошел ко мне и обезоружил меня. Взглянув на символ на рукоятке ножа он, казалось, обрадовался. Затем, повесив его себе на пояс, он вынул из сумки пару наручников, застегнул их на мне и обернулся к девушке.
— Вы — Талена, дочь Марленуса?
— Вы видите — на мне одежды дочери убара, — сказала девушка, не придавая никакого значения вопросу. Она вообще не слишком много уделяла внимания своим спасителям, ценя их не больше, чем пыль под ногами. Она повернулась ко мне с торжествующим лицом, видя меня в оковах и в своей власти, она злобно плюнула мне в лицо, но я даже не пошевелился. Затем девушка правой рукой изо всей силы ударила меня по щеке.
— Так вы Талена? — терпеливо переспросил офицер. — Дочь Марленуса?
— Конечно, герои Ара, — гордо ответила она. — Я Талена, дочь Марленуса — убара всего Гора.
— Хорошо, — офицер кивнул своему подчиненному, — раздень ее и одень рабский ошейник.
8. Я приобретаю спутника
Я рванулся вперед, но наткнулся на кончик меча офицера. Солдат, положив арбалет на землю, шагнул к застывшей от изумления дочери убара и начал расстегивать крючки на ее платье. Через несколько секунд она стояла совершенно нагая, а грязная одежда лежала около ее ног. Хотя ее кожа была запачкана болотной жижей, это не могло уменьшить ее красоту.
— Почему вы это сделали? — спросил я.
— Марленус бежал, — ответил офицер. — В городе хаос. Посвященные взяли правление в свои руки и приказали публично заколоть Марленуса и членов его семьи на стенах Ара.
Девушка простонала.
Офицер между тем продолжал:
— Марленус утратил Домашний Камень, счастье Ара. Вместе с пятьюдесятью тарнсменами он захватил сколько мог из сокровищницы Ара и скрылся. На улицах идет гражданская война между различными группировками.
Девушка безвольно протянула свои запястья и рядовой защелкнул на них рабские наручники, сделанные из золота и украшенные голубыми камнями. Они могли бы быть украшением, если бы не их функция. Талена молчала. Ее мир рухнул в одно мгновение. Она стала ничем. Как и другие члены семьи Марленуса. Она станет объектом мести разъяренных горожан, которые некогда под мелодичную музыку Гора маршировали в колоннах убара в дни его славы, неся флаги с изображением ка-ла-на и сумки с зерном са-тарны.
— Я тот, кто украл Домашний Камень.
Офицер кольнул меня мечом.
— Мы так и подумали, найдя тебя в компании марленусского отродья, — хрюкнул он. — Не бойся — хотя многих в Аре восхитил твой подвиг, смерть не будет легкой и приятной.
— Освободите девушку, — сказал я. — Она ни в чем не виновата, наоборот, она делала все, чтобы спасти Домашний Камень.
Талена, казалось, испугалась, что я прошу за нее.
— Посвященные сказали свое слово, — объявил офицер. — Им нужна жертва, чтобы снискать милость Царствующих Жрецов и восстановить Домашний Камень.
