дереву в нескольких футах от меня — в качестве меры предосторожности. Я не хотел проснуться с кинжалом в груди.
Вечером мы снова двинулись в путь, на этот раз осмелившись воспользоваться дорогой, ведущей из Ара. Дорога — скорее шоссе — была вымощена камнем и могла сохраняться тысячелетиями. Поверхность ее была гладкой, с прорезанной колеями от повозок, образовавшимися за много веков. Из-за беспорядков в Аре мы никого не встречали. Беженцы еще не появлялись, а торговцы боялись приближаться к Ару. Но, тем не менее, обгоняя редких путешественников, мы были настороже. На Горе, как и в моей родной Англии, левостороннее движение. Это не только какая-то условность или соглашение: ведь когда воин идет по левой стороне, он всегда готов встретить неприятеля с мечом в руке.
Но опасаться нам было некого, мы обогнали лишь несколько крестьян, тащивших вязанки с хворостом, и двоих Посвященных. Однажды Талена испуганно отдернула меня в сторону, и мимо нас прошел больной неизлечимой болезнью дар-косис, предупреждая о своем приближении щелканьем деревянных дощечек.
— Страдалец, — сказала Талена печально, используя общее название больных на Горе. Само название болезни, дар-косис, почти не употреблялось. Я мельком увидел лицо под колпаком и похолодел. Единственный глаз больного на мгновение слепо повернулся к нам, и человек продолжил свой путь.
Становилось очевидно, что дорога пустеет, становится заброшенной. Семена проросли сквозь трещины между камнями, колеи от повозок исчезли. Мы миновали несколько перекрестков, но я все время брал курс на Ко-Ро-Ба. Что мы будем делать, когда достигнем Выжженной Земли и реки Воск, я не знал. Поля са-тарны истощались.
Поздно вечером мы увидели над дорогой одинокого тарнсмена, и это напугало нас обоих.
— Мы никогда не достигнем Ко-Ро-Ба, — сказала Талена.
Вечером мы расправились с остатками еды и с последней флягой воды. Когда я достал наручники, она вновь проявила тактичность — видимо, ужин настроил ее на оптимистический лад.
— Нам нужно сделать по-другому, — сказала она. — Это неудобно, — и она оттолкнула наручники.
— Что ты имеешь ввиду?
Она огляделась и внезапно улыбнулась.
— Вот, — сказала она Талена вынула из сумки цепь, обмотала ее несколько раз вокруг своих тонких щиколоток, защелкнула замок и отдала ключ мне. Затем, неся цепь, она подошла к ближайшему дереву и обмотала свободный конец вокруг стола.
— Дай мне наручники, — приказала она.
Я выполнил ее просьбу и она соединила ими два соседних звена цепи, окружающей ствол и отдала ключ мне. Покачав ногой, она показала, что не может отойти от дерева.
— Вот храбрый тарнсмен, — сказала она, — учись, как следует обращаться с пленниками. Теперь можешь спать спокойно — я обещаю не убивать тебя сегодня.
Я рассмеялся и на мгновение сжал ее в объятиях. Кровь забурлила в наших жилах. Я не хотел отпускать ее, но, собрав всю свою волю, разжал объятия.
— Вот как, — презрительно сказала она, — тарнсмен обращается с дочерью богатого торговца.
Я упал на землю, отвернувшись от нее, но не смог уснуть.
Рано утром мы покинули стоянку. Нашим завтраком была вода в фляге и маленькие засохшие плоды с куста поблизости. Но едва мы прошли немного по дороге, как Талена схватила меня за руку. Я прислушался и услышал вдали клацанье когтей тарлариона.
— Воин, — предположил я.
— Скорее надень на меня колпак, — скомандовала она.
Я сделал это, надев также и наручники. Клацанье когтей тарлариона, окованных сталью, быстро приближалось.
Через минуту показался всадник — великолепный бородатый воин в золотом шлеме, вооруженный копьем. Он остановил ящерицу в нескольких шагах от меня. Его тарларион был из породы высоких тарларионов, которые бегают на задних лапах. В его огромной пасти блестели длинные клыки. Перед грудью висели непропорционально маленькие передние лапы.
— Кто ты? — спросил воин.
— Тэрл из Бристоля, — ответил я.
— Бристоль? — переспросил удивленный воин.
— Разве ты не слышал о нем? — я принял возмущенный вид, как будто был оскорблен.
— Нет, — подтвердил воин. — Я — Казрак из Порта Кар и служу Минтару из касты Торговцев.
Я не нуждался в объяснениях: Порт Кар — город в дельте реки Воск, прибежище пиратов и подобных им людей.
Воин указал пальцем на Талену.
— Кто она?
— Тебе не обязательно знать ее имя и происхождение.
Воин рассмеялся и хлопнул себя по бедру.
— Ты хочешь уверить меня, что она из Высшей Касты? Она скорее похожа на дочь козьего пастуха.
Я видел, как Талена сжала кулаки.
— Что нового в Аре? — спросил я.
— Война, — ответил всадник. — Теперь, когда люди Ара заняты братоубийственной войной, пятьдесят городов собрали армии, которые расположились на берегах Воска, готовясь вторгнуться в Ар. Такого лагеря ты еще не видел — целый город из шатров, пасанги стойл тарларионов, крылья тарнов гремят подобно грому, костры поваров видны за два дня пути от реки.
Талена спросила изменившимся голосом:
— Значит, трупоеды собрались над телом раненого тарлариона?
Это было горийское выражение, и похоже, что пленницам не подобало произносить его.
— Я не говорил с девушкой, — сказал воин.
Я извинился за Талену:
— Она недолго носит наручники.
— Куда ты направляешься? — спросил я.
— На берега Воска, к городу шатров, — ответил он.
— А что слышно о Марленусе? — спросила Талена.
— Ты бы побил ее, она слишком дерзка, — сказал воин, но ответил. — Ничего. Он бежал.
— А Домашний Камень Ара и дочь убара? — спросил я, чувствуя, что Казрак ожидает этого вопроса.
— Домашний Камень сейчас, по слухам, в сотне городов. Кое-кто говорит, что он уничтожен. Правду знают лишь Царствующие Жрецы.
— А дочь Марленуса? — настаивал я.
— Несомненно, в Райских Садах храбрейшего тарнсмена Гора, — рассмеялся воин. — Надеюсь, что ему повезло с ней так же, как с Камнем. Я слышал, что у нее нрав тарлариона, и лицо тоже может поспорить с нравом!
Талена выпрямилась.
— Я слышала, — гневно сказала она, — что дочь убара — красивейшая женщина на Горе.
— Мне нравится эта девушка, — сказал воин. — Уступи ее мне. Отдай ее мне, иначе мой тарларион раздавит тебя. Или, может, ты хочешь отведать копья?
— Ты знаешь закон, — сказал я громко. — Если ты хочешь ее, ты должен вызвать меня, биться со мной на том оружии, которое я выберу.
Лицо воина омрачилось, но лишь на мгновение.
— Идет! — крикнул он, пристегнул копье к седельной сумке и легко спрыгнув с ящерицы. — Я вызываю тебя!
— Меч, — сказал я.
— Согласен.
