Священный камень

катера.

—    Теперь отходим и ждем грузовичка с «Пепси», — ответил Кабрильо.

Механик дал задний ход, отводя катер от берега.

—    Значит вы, ребята, контрабандой «Пепси» занимаетесь? — спросил он.

—    Есть здесь радио? — спросил Кабрильо.

Механик покрутил ручку настройки.

—    Чего налить? — спросил он.

—    Насыпь новостей, — ответил Кабрильо.

Они сидели в покачивающемся на волнах катере посреди за­литой лунным светом бухты.

«Шевроле Субурбан» пронесся мимо грузовичка «Пепси», едущего в противоположном направлении, когда водитель свер­нул с главной дороги к порту Джидды. Проехал туда, куда ему было сказано, развернул грузовик фарами к морю и мигнул ими три раза. И стал ждать.

Вскоре совсем рядом с катера, качающегося на волнах, миг­нули в ответ красные огни.

—    О’кей, ребята, — сказал водитель. — Моя работа окончена. Вон за вами катер идет.

Первый из военных выбрался наружу и помог вылезти Перкинсу. Потом вылез и второй.

—    Спасибо, что подвезли, — сказал он, закрывая дверь.

—    Пришлю счет! — крикнул водитель в открытое окно, завел двигатель и начал сдавать назад.

Трое мужчин подошли к кромке воды как раз тогда, когда катер с «Акбара» ткнулся носом в песок. Соскочив с борта, Ка­брильо помог им забраться и залез обратно сам.

—    Домой, Джеймс, — сказал он механику.

—    Откуда ты знаешь, что меня Джеймс зовут? — спросил ме­ханик, давая задний ход.

Когда Перкинса и его людей доставили на «Акбар», Кабрильо приказал Джозефу идти вдоль берега на север, полным ходом.

На «Орегоне» Хэнли приходилось отслеживать несколько операций одновременно. Было начало второго, когда с грузови­ка, который должен был забрать Скаттера и его людей из Меди­ны, доложили, что выехали из города и мчатся к Джидде. А ехать им было километров сто пятьдесят.

Если не случится никаких неожиданностей, то вторая часть выполнена.

Взяв в руку телефон, Хэнли позвонил Кабрильо.

—    Джонс встретил группу, занимавшуюся молитвенными ковриками. Все в порядке, — доложил он. — Их накормили противовирусными препаратами, дали чистую одежду, и сейчас они спят. Вторая группа, в Медине, завершила операцию и едет к вам. Приедут через пару часов.

—    Нашли взрывчатку? — спросил Кабрильо.

—    Столько, что Мечеть Пророка лежала бы в руинах, — отве­тил Хэнли. — Обезвредили, но оставили в тоннеле. Пусть теперь этим занимаются в ЦРУ или где-нибудь еще.

—    Тогда дело за Касимом, — сказал Кабрильо.

—    Похоже, да.

В этот самый момент Касим и его группа подходили к мече­ти, где находилась Кааба. Даже то, что они — граждане США, не придавало особого спокойствия. Они были посреди другого государства, в котором высшей мерой наказания было отсечение головы. И собирались войти на территорию самого священного в этом государстве места, чтобы выполнить то, что по ошибке можно легко принять за теракт. Четырнадцать военнослужащих и Касим четко осознавали это.

Единственная ошибка или оплошность — и провалится вся операция.

Когда Касим входил в ворота мечети, ведущие во внутрен­ний двор, где стояла задрапированная черным шелком Кааба, со взлетной полосы в Катаре взлетел военно-транспортный «С-17». Реактивный транспортник, созданный в «Боинге» для замены заслуженного ветерана «С-130» фирмы «Локхид-Мар­ тин», он мог перевозить 102 солдата или 77 тонн груза. Раз­работанный для взлета и посадки на коротких полосах, даже грунтовых, он имел экипаж в три человека. Дальность его по­лета составляла около пяти тысяч километров, и в эту ночь ее предстояло использовать сполна. Вылетев из Катара, самолет должен был пересечь Оманский залив и идти над Индийским океаном. Потом свернуть к Аравийскому морю и Аденскому заливу, пролететь между Йеменом и Джибути и выйти на па­трулирование над Красным морем, ожидая дальнейших при­казаний.

«С-17» был тузом, но все надеялись, что его не придется пу­скать в дело.

Касим прошел дальше на территорию мечети, а затем он и четверо других членов группы укрылись и стали издалека на­блюдать за тем, как стражники совершают свой обход святыни. Все выглядело достаточно просто. Каждые пять минут страж­ники переходили от одного угла к другому по часовой стрелке. Их преувеличенно торжественный строевой шаг был простым, и сымитировать его было несложно.

Изучив предоставленный ему план, Касим нашел на нем небольшое каменное здание, где стражники переодевались из повседневной одежды в парадную форму. Дал знак остальным оставаться на месте, а сам пошел туда, где скрывалась остальная часть его группы.

—    Ты будешь сторожить, — сказал он одному. — Если надо будет привлечь внимание, свистнешь.

—    За чем следить? — спросил мужчина.

—    За всем, что покажется необычным.

Мужчина кивнул.

—    Остальные — за мной. Нам необходимо пробраться на тер­риторию, — тихо сказал Касим. — Ждать, когда прибудет первый стражник на смену. Я сниму его сразу же, как он откроет дверь в караульное помещение.

Все согласно кивнули.

Рассыпавшись по территории мечети, они укрылись вблизи каменного здания и уже через пару минут были на своих местах.

Абдул Ральмейн устал. График его службы менялся ежеме­сячно. Иногда четырехчасовая вахта приходилась на середину дня, иногда — на рассветные часы, это время он любил больше всего, а иногда — на два часа ночи, как в этот раз. Он так до конца и не приспособился к ночному караулу. Его организм не хотел перестраиваться, и каждый раз, когда ему приходилось засту­пать в караул ночью, он изо всех сил боролся с желанием спать.

Допив чашку горячего кофе с кардамоном, он поставил вело­сипед в стойку на улице у стен Запретной Мечети и пристегнул его цепью с замком. Подошел к воротам и вошел внутрь.

Он прошел уже полпути по внутреннему двору, когда услы­шал пронзительный птичий свист. Потер глаза, отгоняя сон, до­стал из кармана ключи и подошел к караульному помещению. Взялся за висячий замок и вставил в него ключ. Он уже пово­рачивал его, когда почувствовал слабый укол в руку, и чья-то ладонь прикрыла ему рот.

И Абдул заснул окончательно.

Касим открыл дверь в караулку и затащил Ральмейна внутрь. Щелкнув выключателем на стене, включил одинокую лампочку, висящую под потолком. Внутри было тесно. Ничего особенного. Стойка у стены, на которой висели мундиры в пластиковых чех­лах, большая, как в прачечной, раковина и туалет за занавеской. На стене висела пробковая доска, на которой гвоздиками были закреплены листки с расписанием вахт на предстоящую неделю. Рядом висела фотография короля Абдуллы в рамке и фотогра­ фия Запретной Мечети во время хаджа, сделанная с воздуха, на которой мечеть заполняли огромные толпы народа. Кроме этого на стене висели лишь круглые часы с черным кантом. На них было 1:51 ночи.

Касим услышал звук, похожий на ухание совы, выключил свет и стал ждать.

Второй стражник вошел в открытую дверь и потянулся к вы­ключателю. Включив свет, он на мгновение увидел Касима, но это его так шокировало, что на секунду его мозг отказался восприни­мать происходящее. Касиму этого хватило, чтобы обхватить его руками и сделать укол. Стражник улегся рядом с Ральмейном.

И в этот момент Касим услышал голоса двух мужчин, при­ближающихся к караулке. У него не было времени ни выклю­чить свет, ни спрятаться. Двое мужчин вошли в открытую дверь и уставились на него.

— Что за... — начал один из них, когда в дверях появился дру­гой член группы Касима, перегородив выход.