Он бросил ружье. Все трое машинально оглянулись на лязг металла о камни.
Хэтфилд с головокружительной скоростью метнулся в сторону и выхватил два двуствольных пистолета. И прострелил свинцовой пулей сердце Лоуэллу. Но, даже умирая, тот успел спустить курок. Оба ствола изрыгнули гром, и тяжелый заряд свинца едва не разорвал Энди пополам. Росс уже бежал к лошади. Энди упал на ружье Хэтфилда, а когда Хэтфилд наконец вытащил его из-под тела, Росс уже сел верхом и ускакал. Хэтфилд поднял скользкое от крови ружье и выстрелил. Ему показалось, что он попал. Росс качнулся в седле. Но потом исчез среди деревьев.
— Проклятье! — пробормотал Хэтфилд. Короткий взгляд на тела показал ему, что эти люди ничего не расскажут о Саботажнике. Он вскочил на гнедого, крикнул: «След!», и большая лошадь пошла галопом.
В Сакраменто Марион Морган в последний раз поцеловала Исаака Белла. Она отправлялась в Сан- Франциско. А он пересел на поезд, идущий на север, к кратчайшему пути через Каскады. Ее прощальными словами было:
— Никогда у меня не было такой поездки в поезде.
Полдня спустя, бродя по Дансмьюирскому узлу, Белл считал бесконечных железнодорожных полицейских, охранявших главные стрелки, депо и конторы диспетчеров. На станции он поговорил с двумя детективами Ван Дорна в темных костюмах и фетровых котелках, и те сопроводили его на короткий осмотр различных основанных ими охраняемых пунктов. Довольный, он спросил, где найти «Техасца» Уолта Хэтфилда.
Главная улица Дансмьюира, Сакраменто-стрит, представляла собой грязную траншею, перепаханную колесами экипажей. С одной стороны улицы каркасные дома и магазины отделял от грязи узкий тротуар. С другой стороны тянулась ветка Южно-Тихоокеанской, ряды телеграфных и электрических столбов и разбросанные склады и сараи. Гостиница — двухэтажное здание с балконами, нависающими над тротуаром. Белл нашел Хэтфилда в вестибюле: Техасец пил виски из чайной чашки. Лоб был забинтован, правая рука на перевязи.
— Прости, Исаак. Я тебя подвел.
Он рассказал, что, объезжая линию — он взял за правило регулярно проверять участок по всей длине, — он заметил в отдалении нечто, похожее на попытки уничтожить телеграфную связь.
— Вначале показалось, что они просто режут провода. Но, подъехав ближе, я увидел, что они подсоединили телеграфный ключ, и понял, что они перехватывают приказы диспетчеров поездам. С намерением вызвать столкновение.
Он неловко поерзал в кресле — очевидно, ему было очень неприятно, — и признался:
— Я вначале подумал, что их всего двое. Забыл, что еще один должен был залезать на столб. Вот он и напал на меня. Я сумел выпутаться, но, к несчастью, двое из них мертвы. А третий сбежал. Думаю, он был главный, поэтому я пошел за ним. Он наверняка мог много рассказать нам о Саботажнике. Я ранил его из ружья, но цель ему не сбил. Этот негодяй подстрелил подо мной лошадь.
— Или целился в тебя, а попал в лошадь.
— Прости, Исаак. Сижу вот дурак дураком.
— Я бы тоже так о себе думал, — сказал Белл. Потом улыбнулся. — Но не забудь: ты предотвратил столкновение двух поездов, один из которых был полон рабочих.
— Но угроза не миновала, — мрачно возразил Хэтфилд. — Остановить Саботажника не значит поймать его.
Белл знал, что это правда. Но, когда на следующий день он встретился на строительстве кратчайшего пути с Осгудом Хеннеси, президент Южно-Тихоокеанской был в хорошем настроении, возможно, отчасти потому, что строительство снова опередило график. Последний длинный туннель на пути к мосту через каньон в Каскадах — туннель № 13 — был почти достроен.
— Мы бьем его на каждом шагу, — возбужденно говорил Хеннеси. — В Нью-Йорке пришлось тяжко, но, как ни тяжко, все знают, могло быть гораздо хуже. Южно-Тихоокеанская вышла из этого как ни в чем не бывало. Да вы говорите, что скоро отыщете кузнеца, который сделал крюк, пустивший под откос «Коуст лайн лимитед».
Белл пересказал ему суть отчета Дешвуда: сбежавший кузнец должен что-то знать о крюке и, следовательно, о Саботажнике. Белл приказал Ларри Сандерсу оказать Дешвуду всю возможную помощь в поисках кузнеца, который бесследно исчез. Но теперь его ищут все сыщики Лос-Анджелеса — и скоро найдут.
— Кузнец может привести нас прямо к Саботажнику, — сказал Хеннеси.
— Надеюсь, — ответил Белл.
— Я вижу, вы обратили убийцу в бегство. Он пытается уйти от вас и не успевает наносить новые удары.
— Надеюсь, вы правы, сэр. Но не нужно забывать, Саботажник изобретателен. И планирует вперед, намного вперед. Мы знаем теперь, что соучастника в Нью-Йорке он нанял год назад. Поэтому я и пересек континент, чтобы спросить вас с глазу на глаз.
— О чем спросить?
— Заверяю вас, разговор останется между нами. Но в ответ должен просить вас об абсолютной искренности.
— Это понятно с самого начала, — проворчал Хеннеси. — О чем речь?
— Кто мог знать о ваших планах приобрести контрольный пакет в «Нью-Джерси сентрал»?
— Никто.
— Никто? Ни юрист? Ни банкир?
— Я все хранил в строжайшей тайне.
— Но для такого сложного предприятия нужна помощь специалистов.
— Я поручал одному юристу одну часть дел, другому — другую часть. То же с банкирами. Разных дьяволов я наводил на разные цели. Если бы стало известно, Дж. П. Морган и Вандербильт налетели бы на меня, как ураган. Чем дольше я держал свои замыслы в тайне, тем выше были мои шансы заарканить «Джерси сентрал».
— Значит, ни один юрист, ни один банкир не знал о предприятии в целом?
— Верно… Конечно, — задумался Хеннеси, — очень умный чертяка мог сложить два и два.
Белл достал блокнот.
— Пожалуйста, назовите юристов и банкиров, которые знали достаточно, чтобы догадаться о ваших планах.
Хеннеси назвал четыре имени, добавив, что только двое знали достаточно, чтобы представить себе всю картину. Белл записал имена.
— Вы делились сведениями о предстоящей работе с вашими инженерами и управляющими, которым предстояло работать на новой линии?
Хеннеси медлил.
— В определенной степени. Но, опять-таки, я давал им только сведения, необходимые для их непосредственной работы.
— Можете назвать имена тех, кто располагал достаточными сведениями, чтобы понять ваши намерения?
Хеннеси назвал двух инженеров. Белл записал их имена и отложил блокнот.
— Лилиан знала?
— Лилиан? Конечно. Но она не стала бы болтать.
— Миссис Комден?
— То же, что Лилиан.
— Делились ли вы своими планами с сенатором Кинкейдом?
— С Кинкейдом? Вы шутите? Конечно, нет. Зачем бы?
— Чтобы заручиться его поддержкой в сенате.
— Когда я велю ему помочь, он помогает. Незачем заранее его наущать.
— Почему вы сказали «Конечно, нет»?
— Он дурак. Думает, я не знаю, что он крутится возле меня, ухаживая за моей дочерью?
