Востоке.
— Наниматели сенатора Чарлза Кинкейда, — сказал один из переводчиков, который служил у государственного секретаря, прежде чем его переманил Джозеф Ван Дорн. — В те дни, когда он стал «инженером-героем».
Белл передал в Сакраменто приказ поискать транзакции между фирмой «Шане и Саймон» и ближним кругом Хеннеси.
С тех пор как отец объяснил ему, как коррумпированные правительства защитят иностранные холдинговые компании и их тайного владельца, Исаак Белл не переставал думать о сенаторе Кинкейде. Конечно, американский сенатор в силах сделать многое, чтобы продвинуть интересы Саботажника и сохранить его тайну. Но что может заставить Кинкейда рискнуть его столь успешной политической карьерой? Деньги? Гораздо больше, чем платит ему Южно-Тихоокеанская железная дорога? Злость на Хеннеси, который не заставляет Лилиан выйти за него? Или его ухаживания — уловка, попытка проникнуть в вечно кочующий штаб империи Хеннеси?
Но как шпионаж для Саботажника согласуется с честолюбивой мечтой о президентстве? Или Кинкейд уговорил Престона Уайтвея начать кампанию, обеспечивая себе дымовую завесу? Может быть, Чарлз Кинкейд решил отказаться от политической карьеры, чтобы составить состояние на взятках? Или, как предполагает отец Белла, он настолько самоуверен, что считает, будто ему удастся и то и другое?
Выражение Эбенезера Белла «порыться по всяким закоулкам» охватывало очень широкий и разнообразный круг действий. По телефону, телеграфу и с помощью посыльных президент «Американ стейт бэнк» начал расспрашивать верных друзей и партнеров в Бостоне, Нью-Йорке и Вашингтоне. Узнав благодаря своим разнообразным связям все необходимое, он сосредоточил внимание в центральной части страны, в частности на Сент-Луисе, городе, где создавалась компания «Опоры и кессоны». Сведения, собранные у крупнейших банкиров Сан-Франциско, Денвера и Портленда, позволили ему просить о любезности более мелкие банки Калифорнии и Орегона.
Просьба родовитого банкира из Бостона ускорила частную встречу в Эврике, глубоководном порту, обслуживающем интересы лесной промышленности, в двухстах двадцати милях к северу от Сан-Франциско. Стенли Пероун, энергичный президент «Банка Северо-Западного побережья» из Эврики, заехал в контору восходящей звезды лесной промышленности, А. Дж. Готтфрида. Готтфрид занял много денег в банке Пероуна, чтобы модернизировать «Лесопильную компанию залива Гумбольдта». Его контора выходила на бревенчатый причал, выступавший в иссеченную дождем гавань.
Готтфрид достал из стола бутылку хорошего бурбона, и мужчины некоторое время пили виски и беседовали о погоде. О том, что погода из просто плохой, станет ужасной, говорил красный паровой катер, целеустремленно ходивший от одной стоящей на якоре шхуны к другой.
— Сукин сын. Похоже, нам опять достанется.
Красный катер вел специальный посыльный Бюро погоды США; он доставлял капитанам судов в гавани прогноз погоды.
Банкир перешел к делу.
— Насколько я припоминаю, А. Дж., вы купили Компанию залива Гумбольдта, предварительно продав свое лесопильное предприятие в восточном Орегоне.
Лесопромышленник, намеренный как можно полнее использовать неожиданный визит банкира, ответил:
— Именно так. Хотя я помню, что вы очень помогли, предложив оплатить замену старого оборудования новым.
— А. Дж., а кто купил вашу «Восточно-орегонской лесопильную компанию»?
— Парень, у которого денег больше, чем здравого смысла, — жизнерадостно признался Готтфрид. — Я уже отчаялся освободиться от ее акций, и тут появился он. Понимаете, спускать лес с гор слишком дорого. То ли дело здесь, где я могу грузить лес прямо на лесовоз. Конечно, если лесовоз не затонет при входе в гавань.
Пероун нетерпеливо кивнул. Все знают, что вход в гавань залива Гумбольдта заслужил свое название «Тихоокеанское кладбище». Туман, густой, как суп, острые скалы, тонущие в пене, и густой дым с лесопильных фабрик заставляет седеть бывалых капитанов, когда тем приходилось входить в залив.
— Я слышал, вы собираетесь дополнительно построить фабрику оконных рам и дверей, — многозначительно сказал Пероун.
— Если найду средства, — сказал Готтфрид, надеясь, что расслышал верно. — Паника не облегчает получение кредитов.
Банкир поглядел лесопромышленнику в глаза и сказал:
— Думаю, избранные получатели кредита встретят благосклонное отношение, несмотря на панику. Кто купил ваш восточно-орегонский бизнес?
— Ничего не могу вам о нем сказать. Как вы понимаете, я не очень смотрел в зубы этому коню. Подписали договор, и я сразу убрался оттуда. Со свистом.
Он осушил стакан и налил еще, потом добавил виски в стакан банкира, который не торопился пить.
— Что вы знаете о покупателе «Восточно-орегонской лесопильной компании»? — настаивал банкир.
— Прежде всего, у него много денег.
— На какой банк был выписан чек?
— Да, вот это интересно. Я бы подумал, Сан-Франциско или Портленд. Но чек был на нью-йоркский банк. Я усомнился было, но чек сразу оплатили.
— Значит, этот парень из Нью-Йорка?
— Может быть. Он ничего не знал о лесопильном деле. Теперь, когда вы спросили, мне начинает казаться, что он покупал для кого-то другого.
Банкир кивнул, побуждая промышленника говорить дальше. Эбенезер Белл ясно дал понять, что не ждет всей истории из одного источника. Полезен был каждый обрывок сведений. А еще могущественный президент бостонского «Американ стейт бэнк» не менее ясно дал понять, что будет благодарен Пероуну за любую информацию, даже самую незначительную, отправленную телеграфом.
Глава 45
«Экспресс Ван Дорна» задержался на денверской станции ровно столько, сколько сыщику Ван Дорна в котелке и клетчатом костюме понадобилось, чтобы принести свежие сообщения из Лондона и Берлина.
— Как дела, Исаак? Давно не виделись.
— Садись сюда, Роско. Пройдись частым гребешком по этим отчетам компании «Шане и Саймон». К следующей остановке твои вопросы должны быть готовы.
Юрист, севший в Солт-Лейк-Сити, принес новые сведения о «Шане и Саймоне». Основой влияния немецкого банка была сеть вложений в модернизационные проекты Оттоманской империи. Но с девяностых годов банк начал осуществлять операции в Северной и Южной Америке.
«Экспресс Ван Дорна» несся по Великой Соленой пустыне, когда Роско, тот самый, что сел в Денвере, нашел в груде каблограмм кое-что любопытное относительно «Шане и Саймона».
— Исаак! Кто такой Эраст Чарни?
— Железнодорожный юрист. Разбогател на акциях Южно-Тихоокеанской. Как будто знает больше, чем следует, когда покупать и когда продавать.
— Ну, так он кое-что продал этим самым «Шане и Саймону». Вот, взгляни на эти депозиты у брокеров Чарни.
Из Вендовера, где поезд спешно набирал воду и уголь, готовясь к подъему в Неваду, Белл отправил в Сакраменто телеграмму, в которой предложил проверить открытие Роско. Но он опасался, что опоздал. Если
