— Если не научите нас сращивать, — буднично сказал лесоруб, — мы вас убьем.
— Когда начнем?
— Как сказано в вашей записке — «немедленно».
Глава 47
Час за часом «Экспресс Ван Дорна» с Исааком Беллом поднимался к проходу Доннера. Перевалив наконец через вершину, локомотив, тендер, вагон-ресторан и «пуллман» с грохотом прокатились между каменными откосами, известными как «Китайские стены», пронеслись по туннелю сквозь гору Саммит и начали спуск к Сьерра-Неваде.
Набирая скорость с каждой ведущей под уклон милей, поезд делал больше ста пяти миль в час. Даже с учетом еще одной остановки ради воды и угля Белл полагал через час добраться до Сакраменто.
Когда «особый» остановился в Сода-Спрингз, он отправил вперед телеграмму. Чтобы побыстрее сменить локомотивы, он попросил начальника станции Сакраменто подготовить свежий паровоз, который повезет его дальше на север к мосту через Каскейд-Кэньон.
Белл постоянно обходил своих ревизоров, юристов, сыщиков и дознавателей и много раз говорил с каждым в поезде. Они разгадывали загадку, какой из европейских банкиров оплачивает бесчинства Саботажника. И насколько Белл был близок к самому Саботажнику?
С тех пор как бухгалтер отца подтвердил, что Кинкейд агент и шпион Саботажника, Белл мысленно переигрывал ту партию в дро-покер в «Оверленд лимитед», когда блеф позволил ему выиграть у Кинкейда. Он помнил, что вначале разыграл блеф со стальным магнатом Джеймсом Конгдоном. То, что Кинкейд объявил «фолд», стало, мягко говоря, сюрпризом. Это был умный ход, действие расчетливого игрока, игрока, который умеет рисковать, но более осторожного, чем Кинкейд был весь тот вечер. Более хитрого игрока.
В сознании Белла все время возникала странная фраза: «Я воображаю невообразимое».
На тропе, откуда открывался вид на «Восточно-орегонскую лесопильную компанию» Саботажник верхом на гнедой лошади наблюдал, как все идет согласно его замыслу. Зарядили сильные дожди. После множества неудач ему наконец начинало везти. Севернее на горы обрушились снежные бури. В Портленде и Спокане бушует снежный буран. Но здесь идет дождь, он заполняет ручьи и речки, питающие реку Каскейд. «Озеро Лилиан» уже переливается через искусственную дамбу.
Дождь слишком сильный, чтобы рубить лес. Ветер раскачивает тросы, спускающие стволы на лесопилку. Алчный управляющий мрачно расхаживает по своей конторе. Мулы дремлют в стойлах. Стоят, подставив спины дождю, быки. Возчики и лесорубы спят на койках, напившись контрабандного виски.
Каноэ «Хеллз-Боттом», заполненные дождевой водой, лежат на берегу ниже дамбы. Нет работы — нет платы. С наступлением зимы салуны редко отпускают в кредит. Женщины — никогда.
Саботажник повернул лошадь и доехал по тропе до хижины Филипа Доу.
Он приехал не ради того, чтобы поздороваться. Саботажник привязал лошадь под навесом, перебросил седельную сумку через плечо и постучал в дверь. Доу открыл немедленно. Он наблюдал через ружейную бойницу.
Глаза его лихорадочно блестели. Кожа вокруг перевязанного уха покраснела. Повторные дозы карболовой кислоты и виски не могли убить инфекцию. Но Саботажник подозревал, что дело не только в заражении. Неудачная попытка убить Исаака Белла и последующая перестрелка с детективом основательно вывели Доу из равновесия.
— Порох, фитиль, детонаторы, — сказал Саботажник, ставя саквояж в самый дальний от очага угол. — Водонепроницаемые. Как уши?
— Этим слышу хорошо.
— Свисток локомотива слышишь?
Со станции в девяти милях ниже доносился слабый свисток «Консолидейшн».
Доу наклонил здоровое ухо.
— Сейчас, когда ты сказал…
— Возьмешь с собой одного из твоих парней, чтобы он услышал мой сигнал взорвать дамбу.
— Я оставлю дверь открытой. Я не глухой. Услышу.
Саботажник не стал спорить. Пусть Доу остается верным и годным для дела. А если с ним в этой чистой хижине засядет дурно пахнущий лесоруб, Доу может его убить.
— Ладно, не волнуйся, — сказал он. — Я дам два свистка. Ты их хорошо услышишь.
Одновременный гудок двух локомотивов пролетит над горами громче крика баньши: «Рви дамбу «озера Лилиан»!
— Как ты это сделаешь?
— Ты веришь, что всякий железнодорожник на станции работает на Осгуда Хеннеси? — загадочно спросил Саботажник. — У меня на краю станции стоят два локомотива без охраны. К тому времени как кто- нибудь явится проверять, почему они засвистели, ты уже взорвешь дамбу.
Доу улыбнулся. Ему это понравилось.
— Ты вездесущ, правда? — спросил он.
— Приходится, — ответил Саботажник.
Доу раскрыл седельную сумку и опытным взглядом осмотрел взрывчатку.
— Гремучий студень, — одобрительно заметил он. — Ты свое дело знаешь.
Дамба пропитана водой. Вода выделит нитроглицерин из обычного динамита. Саботажник принес гелигнит, устойчивый к воде. Детонаторы и фитиль тоже буквально утопают в воске.
Саботажник сказал:
— Я бы не стал устанавливать заряд раньше завтрашнего полудня, чтобы детонаторы наверняка остались сухими.
Ответ обычно вежливого Доу показал, насколько он взвинчен:
— Я знаю, как взорвать дамбу!
Саботажник поехал назад к озеру. Несколько стволов застряли в водосливе, еще более затруднив сход воды.
«Отлично, — подумал он. — Завтра к полудню «озеро Лилиан» еще подрастет».
Вдруг он наклонился в седле. Каждый его нерв натянулся.
Ниже лагеря по наезженной фургонами дороге от моста через Каскейд поднимался одинокий всадник. Восемь миль по грязной дороге даже без дождя прогулка нимало не увлекательная. Человек на лошади ехал в «Восточно-орегонской лесопильную компанию».
На голове у него был стетсон, сам он — в светло-желтом непромокаемом плаще, ружье в чехле. Но Саботажник догадывался, кто это. Впервые он увидел этого человека рядом с Исааком Беллом в театре Хаммерштейна «Жарден де Пари». Ни шляпа, ни плащ, ни то, что он сидел верхом, — ничто не могло скрыть осанку нью-йоркского актера, расправленные плечи и высоко поднятую голову: «Посмотрите на меня!»
Хищная улыбка исказила лицо Саботажника. Он соображал, как использовать этот неожиданный визит.
— К нам явился детектив Арчибальд Эйнджел Эббот IV…
В «Восточно-орегонской лесопильной компании» Арчибальду Эйнджелу Эбботу IV не понравилось ничего, от восьмимильной грязной дороги на гору до неподвижно замерших паровых лебедок и мрачных лесорубов, глядящих на него из бараков. Арчи ни в чем не усмотрел экономической целесообразности. Даже если бы он никогда не видел лесопильных работ — а он видел их много раз в лесистом Мэне и на Адирондаке, когда ездил вместе с матерью в летний дом семейств Эйнджел и Эббот — он сразу мог бы сказать, что это далекое, труднодоступное место не в состоянии окупить новую технику, тем более принести прибыль.
