оказывается в Бруклине. Там он растет и играет с братом в баскетбол. «Я отказываюсь верить, что вырос в Бруклине только из-за ошибки какого-то писателя, ошибки, которую, вероятно, исправили в верстке», — говорит он.
Одетта Холмс теряет ноги под колесами поезда А на станции «Кристофер-стрит». Единственная проблема в том, что в Ключевом земном мире маршрут поезда А не проходит через станцию «Кристофер- стрит». Эта мелочь не приносит никакой пользы Одетте, которая, несмотря на ошибку Кинга, все равно остается безногой.
Персонажи Кинга высказывают также некоторые мысли писателя насчет публичности собственной персоны. После довольно-таки продолжительного знакомства и общения с жителями Кальи Брин Стерджис на крыльце магазина Тука Эдди отмечает, как это утомительно. Говорит он и о том, что на некоторые вопросы им приходилось уходить от ответов, точь-в-точь как политикам. В интервью Джанет Больо Кинг говорил о том, что появилась тенденция доставать с полки маленькие кассеты и включать их в ответ на вопросы, которые задавались ранее. Короткие ответы не всегда правдивы, но обычно устраивают репортера, берущего интервью.
Жители Кальи пристают к Джейку с вопросами, когда он поит Ыша водой, и эпизод этот очень напоминает историю, которую часто рассказывал Кинг, о том, как туристы доставали его, когда он выгуливал свою собаку Марлоу (с которого списан Ыш).
Инцидент 1999 года, случившийся с реальным Кингом, побудил его закончить три последних тома эпопеи. Он волновался, что не проживет достаточно долго, чтобы закончить историю. Темная Башня уже высилась в коллективном сознании миллионов читателей, и Кинг чувствовал себя ответственным за ее безопасность, раз уж столько людей хотели читать его книги. Задача Роланда по спасению Башни заключалась в защите Лучей. Кинг спасал Башню, дописывая историю.
Иногда ночью, просыпаясь от снов, которые он не помнит, Кинг слышит голоса. Он — писатель, и это профессиональное. Словно в голове находится Пещера голосов. Интервьюируя самого себя на своем сайте, в период завершения работы над «Темной Башней», Кинг сказал: «Все писатели говорят сами с собой. Это само-интервью — один из вариантов таких вот разговоров».[344]
У многих его персонажей есть аналогичная привычка, не только в «Темной Башне», но и в других романах и рассказах. В «Игре Джеральда» запертая в доме, прикованная наручниками к кровати, Джесси Берлингейм сдерживает судороги с помощью голосов, в которых узнает как свои собственные, так и голоса друзей из прошлого. В «Розе Марене» мисс Практичность-Благоразумие дает совет Рози.
Роланду голоса то и дело что-то советуют. Чаще всего это Корт, старый учитель Роланда, который поругивает его, если что-то идет не так. Он также слышит Ваннея, Уолтера и Катберта. Эдди иногда думает голосами других людей. «Он полагал, такое случалось со многими» (ТБ-5). Чаще всего он слышит голос брата.
Члены ка-тета постоянно слышат голоса друг друга, которые как советуют, так и дают прямые указания. Частично это связано с развившимися у них сверхъестественными способностями, частично голоса эти — самовнушение. Когда Сюзанна пытается связаться с Эдди, находясь в «Догане», она не получает ответа и думает, что это не та ситуация, когда разговор с самой собой голосом Эдди может принести пользу.
Этот феномен свойственен и второстепенным персонажам. Тиан Джеффордс слышит голос своего умершего отца, когда его охватывает волнение перед общим собранием мужчин Кальи Брин Стерджис. Голоса не всегда идут из подсознания, хотя кажется, что дело обстоит именно так. Роланд знает, что очень часто голоса, которые звучат как наши собственные, когда раздаются в наших головах, на самом деле принадлежат посторонним, очень опасным незваным гостям.
Когда Кинг появляется на страницах «Темной Башни» как рассказчик, все обставлено так, будто к читателю обращается подсознание автора. Последний раз такое случается где-то за пятьдесят страниц до окончания рукописи.
«Дорога и повествование получились длинными, вы не станете с этим спорить? Путешествие было долгим, цену пришлось заплатить высокую… но ничто великое и не дается с легкостью. Длинная история, как и высокая башня, должны строиться из камня» (ТБ-7).
Когда Роланд должен вот-вот впервые увидеть Башню, Кинг вместе с читателем занимает позицию на вершине холма, к которому приближаются стрелок и Патрик.
«Он поднимается на холм, так близко от нас, что нам в ноздри ударяет кислый запах его пота… Вскидывает голову, быстро, автоматически смотрит перед собой, сначала вперед, потом вправо-влево… Смотрит вверх без особого интереса, смотрит вниз… и останавливается. Еще несколько мгновений не отрывает глаз от дороги, когда-то мощеной, а теперь все более зарастающей травой, и опять поднимает голову, на этот раз более медленно. Гораздо более медленно. Словно боится того, что, как ему кажется, увидел.
И вот тут мы должны присоединиться к нему, влиться в него, хотя рассказать о том, что чувствует сердце Роланда в этот самый момент, когда цель его жизни наконец-то показалась вдалеке, не под силу ни одному рассказчику. Представить себе такое просто невозможно» (ТБ-7).
Как Джонни Смит из «Мертвой зоны», писатель и его аудитория все видят, но ни во что не могут вмешаться, им остается только наблюдать. Их унесло ураганом Луча. Этот наблюдательный пункт, откуда видно все и вся, напоминает тот, что использовался авторами в «Черном доме». Кинг обнимает читателя за плечо и лично показывает ему событие невероятной важности. Добраться до этой части истории — едва ли не главная цель растянувшегося на всю жизнь похода Кинга, так же, как и цель Роланда и некоторых из читателей Кинга.
Один из самых значимых поворотных моментов эпопеи происходит в первую ночь после поединка, который сделал Роланда стрелком. Эпизод, в котором Роланд берет верх над Кортом, Кинг написал в 1970 году. Он вернулся в Гилеад двадцать шесть лет спустя в «Колдуне и кристалле», продолжив поединок событиями следующего утра. «Я увидел себя столкнувшимся с собой же, лежащим на кровати шлюхи… безработный студент с длинными черными волосами и бородой и одновременно удачливый популярный литератор („король ужасов Америки“, как с любовью называет меня миллион восторженных критиков») (ТБ-4). Кинг спросил себя, сможет ли он написать историю любви молодых.
Кинг называет себя массовым писателем, из тех, кто спрашивает, что значит рассказанная им история, у других, в отличие от авторов большой литературы, которые спрашивают, что есть написанная ими история, у себя.[345] Автор большой литературы ищет ответы, массовый писатель — читателей. И тот, и другой одинаково эгоистичны. «Я верю, что лучшие истории — те, которые с открытой душой приглашают читателя заглянуть в гости».[346]
Тед Бротигэн предупреждает, что быть снобом нехорошо, цитируя роман Клиффорда Д. Саймака, в котором Кинг открыл для себя существование параллельных вселенных. Бротигэн говорит, что у Саймака замечательный сюжет. А вот стиль не очень. «Неплохо, конечно, но, поверь мне, есть лучше». Есть также книги, которые написаны отменным стилем, но истории в них нет. Бротигэн говорит Бобби, что иногда нужно читать книги ради сюжета, а иногда — ради стиля. «Когда найдешь книгу и с хорошим сюжетом, и хорошим стилем, держись этой книги» (СвА). Хорошие книги, говорит Бротигэн, никогда не открывают все свои секреты сразу. «Книга — как насос. Он ничего не выдаст, если прежде ты не зарядишь его. Заряжаешь насос собственной водой, качаешь ручку, тратя собственную силу. И поступаешь так, ожидая, что получишь больше, чем отдал… со временем» (СвА).[347]
