профессиональный, так и личный интерес. «Известие о намерении снести мой бывший дом дошло до меня в декабре от фэнов, — вспоминала Луиза. — Они напомнили мне о том, что это особое место, связанное с особой эпохой. Я хотела бы посмотреть, стоит ли еще посаженное мною во дворе дерево багрянника». Она сомневалась в том, что брат одобрил бы ее участие в этом деле: «Джордж наверняка подумал бы, что это самая настоящая чушь, но если у нас все получится, я уверена, он скажет: «Отлично».
В течение трехдневного пребывания Луизы в Бентоне там прошло несколько заседаний и пресс– конференций, на которых присутствовали почти все члены фэн–клуба
С Луизой и без нее Боб продолжал свою кампанию, не давая покоя прессе и строя планы издания книги и даже съемок фильма о Джордже в Бентоне. Он выставил на аукцион свой драгоценный песенник Харрисона. «Это дело мирового значения, — не унимался он. — Все заинтересованы в этом. Мне безразлично, откуда вы — из Спрингфилда, Китая или откуда–то еще. К истории следует относиться бережно».
В грядущих столетиях дух Джорджа Харрисона будет бродить скорее по Ливерпулю, нежели по Бентону. И все же благодаря упорству Боба Бартела в лексикон жителей вошли такие понятия, как «музей», «экскурсии с гидом», «сувенирный магазин», и дом 113 по Маккэнн–стрит был спасен. Три семейные пары из Бентона — включая Джима и Дэррил Чэди — выкупили его и переоборудовали в гостиницу с рестораном, получившую название «Hard Day's Night».
«Только подумайте, она могла бы называться «Little Memphis», — смеялся Джин Чемнесс, председатель Торговой палаты и одновременно Общества сохранения истории. — Я всегда отдавал предпочтение музыке кантри, но тем не менее понимаю, что для нас это будет благом».
