Пролог. Человек–невидимка
Не знаю, многим ли это известно, но Джордж Харрисон — наряду с Полом Маккартни, Джоном Ленноном и некоторыми иными — некогда являлся членом поп–группы в Мерсисайде (район Ливерпуля), которая пользовалась популярностью у местной молодежи. Несколько ее записей попали в хит–парад. Среди своих товарищей Джордж проявлял наибольшую готовность к деятельности за пределами поп– музыки. Он увлекался индийской культурой и был соучредителем компании HandMade Films — ныне одного из столпов британской киноиндустрии. Со временем он стал самым нелюдимым и странным из бывших членов Beatles, превзойдя в этом плане даже Джона Леннона. Тем не менее, несмотря на злоупотребление стимуляторами, неурядицы в семейной жизни, фанатичную религиозность и доказанное обвинение в плагиате, любителям копаться в грязном белье вряд ли стоит тратить свою энергию на этого весьма достойного и почтенного музыканта, чей характер — в отличие от Джона, Пола и Ринго — формировался в лоне благополучной семьи.
После успеха альбома 1987 года «Cloud Nine» фэны ждали следующего с таким воодушевлением, какое не наблюдалось с момента выхода тройного LP «All Things Must Pass» в 1970 году. Рост композиторского таланта Харрисона явился одной из причин распада Beatles в том же году, когда его «Something» — наряду с «Yesterday» Маккартни — стала одной из песен, наиболее часто исполняемых в виде кавер–версий, каковой остается и по сей день.
Пребывание Харрисона в Beatles всегда будет оставаться центральной темой любого разговора о нем. На нас обрушивается огромный поток информации. И миллионы слов (число которых я собираюсь пополнить), повествующих о самых его банальных деяниях, способны тем или иным образом исказить сагу о Харрисоне.
Вначале я хотел сделать ее в форме калипсо, но, придя к тем же выводам, что и другие пишущие о Beatles авторы (хотя и не разделяя каждое их мнение), решил, что не стоит быть слишком «оригинальным» или маскировать ностальгию под личиной социальной истории. Следуя некой извращенной логике, я мог бы доверительно сообщить читателю о том, что Джордж предавался садомазохизму с Дорой Бриан или же что он «заказал» мафии Роя Орбисона. Один из биографов Леннона писал еще и не такое.
В последнее время многие знаменитые кумиры прошлого и современности утратили романтический ореол. Ричард Львиное Сердце, Робин Гуд и принц Чарльз превратились соответственно в гомосексуалиста с садистскими наклонностями, мифического головореза и алкоголика, бьющего жену. Подобной переоценке подвергся и печально известный менеджер Аллен Клейн, «Робин Гуд поп–музыки», чьи сомнительные финансовые махинации Кейт Ричардс из Rolling Stones назвал «ценой обучения».
Вполне вероятно, что «вновь обнаруженные» свидетельства могут способствовать восстановлению прежних представлений, которые впоследствии опять меняются.
Поскольку личные качества и характерные особенности знаменитостей становятся в ретроспективе все более неясными и расплывчатыми, я стремился выявить как можно больше социальных, культурных и экономических тенденций, а также мифов, так или иначе влияющих на наши знания о Джордже Харрисоне и Beatles. Зачастую биографы рок- и поп–музыкантов стараются не затрагивать эти сферы, хотя они формируют более прочную основу для исследования, нежели легковесные, малосодержательные сюжеты вроде рассказа о встрече Пола Маккартни с Дэйвом Ди, Дози, Бики, Миком и Тичем в пабе на Кромвель–роуд: «Все, что он сказал, — вспоминает Дози, — это: «Я много раз видел вас по телевизору». На что мы ему ответили: «Мы тоже видели тебя по телевизору».
Это весьма показательный пример того, насколько хорошо люди одной профессии знают друг друга, хотя, если понаблюдать за отношениями между представителями шоу–бизнеса, может сложиться иное впечатление. Войдя в бар отеля «Southsea» однажды вечером в 1988 году, Дэйв Берри, к своему немалому изумлению, очутился в объятиях Джерри из Peacemakers, брызжущего энтузиазмом 60–х. Дэйв был едва знаком с Джерри. «Люди могут судить друг о друге, руководствуясь исключительно уровнем собственной сознательности, — говорил Джордж Харрисон. — А поскольку у журналистов сознательность фактически равна нулю, им никогда не удастся выявить подлинную суть того, о чем они пишут». Во время единственного австрало–азиатского тура Beatles певец Джонни Девлин назвал Джорджа «открытым и дружелюбным», тогда как корреспонденту радио Бобу Роджерсу он показался «непроницаемым и углубленным в себя». Кто же из них был прав?
Как говорил Гораций, quandoque bonus dormitat Homerus — «даже мудрейший может ошибаться». В своей автобиографии Джордж допустил фактическую ошибку, написав, что его семья жила на Мэккетс–лэйн, когда он впервые приехал в Гамбург. (В контракте на запись пластинки, подписанном им во время второго визита в Германию, четко указан его домашний адрес: Аптон Грин, 25, Спек.) Те, кто серьезно занимается сопоставлением сведений о Beatles, вероятно, могут обнаружить ошибки и упущения при изучении моей книги. Скажу лишь, что я сделал все для того, чтобы содержащаяся в ней информация была как можно более точной.
Следует также принять во внимание, что я отношусь к той категории людей, для которых обратиться к абсолютному незнакомцу — сродни подвигу. Я совершенно растерялся, увидев в лондонском театре через два кресла слева от себя Джейн Ашер, бывшую подружку Маккартни, и не нашел в себе смелости заговорить с ней о бывшем коллеге Пола. Иногда меня охватывало отвращение к самому себе, когда мне приходилось вымаливать интервью у людей, желавших лишь одного — чтобы их оставили в покое. Я провел много времени в Ливерпуле, бродя по улицам и испытывая ностальгию по местам, связанным с историей Beatles, где прежде никогда не бывал, но о которых много знал — Лизерлэнд, Пенни–лэйн, паромная переправа через Мерси и так далее. В 1977 году моя группа Clayson And The Argonauts выступала в «Eric's», клубе на Мэтью–стрит, где дух 1977 года столкнулся с призраком 1962–го. Пока Argonauts сидели в соседнем пабе «Grapes» после проверки звука, я пересек улицу и перелез через ограду, чтобы отдать дань уважения пустырю, где когда–то стоял «Cavern». В ушах у меня звучала отвязная «Twist And Shout», словно продиравшаяся сквозь шум морской раковины.
Спустя десять лет в Мерсисайде, утратившем в условиях экономического спада роль крупного порта, вновь вспомнили о Beatles. Очень кстати ливерпульский университет основал первый в Великобритании Институт популярной музыки, что способствовало дальнейшим шагам в данном направлении. На Мэтью–стрит, недалеко от Каверн Уокс, был восстановлен клуб «Cavern». В расположенном напротив пабе Джона Леннона туристы получили возможность с упоением слушать воспоминания дяди Джона, Чарли, или общающегося с гораздо большей неохотой бывшего менеджера Beatles Аллана Уильямса, рассказывающего о том, что сказал Ринго Рори Сторму в 1962 году.
Впоследствии, прочитав постыдную книгу Альберта Голдмана о Ленноне, я понял, почему Уильямс и другие вообще отказываются говорить о Beatles или же требуют за это деньги. По словам секретаря продюсера Джорджа Мартина, его шеф смертельно устал мусолить одну и ту же историю. Многие из бывших служащих Харрисона давали формальное обязательство не разглашать подробности деятельности HandMade Films и жизни во Фрайер Парк, поместье Джорджа в Оксфордшире.
Тщательно продумав каждое слово, я написал от руки письмо и послал его во Фрайер Парк. Прося Джорджа о содействии, я заверял его в том, что он имеет дело не с репортером таблоида, а таким же
