И вот уже мне жаль, что синий мотылек Меня не проводил до сказочного клада, Что навсегда теперь остался мне далек Дворец из леденца и плиток шоколада; Что с Красной Шапочкой, которой я не знал, Я старой бабушке не относил обеда, Над волком не шутил и ночью не слыхал, Как точатся ножи в избушке Людоеда! 39. Поэма о шести утятах заглохшего пруда
Рассказанная Арлекином, живущим в старой усадьбе вместе с Коломбиной и фокс-терьером
(Отрывок из «Свадебного путешествия Арлекина и Коломбины в далекие русские страны»)
У нас - полдюжины утят, Которые все вместе весят Не более, чем женский взгляд Иль чем листок вот этих песен. Одеты в желто-белый пух, С чернильной кляксой вместо взгляда, Они с рассвета ловят мух В пруде покинутого сада. Их жизнь безумно хороша: Нырять! Дышать теплом и светом! Но правда - в каждом тельце этом Есть грусть и, кажется, душа? Я, Коломбина и собака - Мы знаем каждого из них: Вот этот, жалкий, странно тих, А тот - драчун и забияка. Тот - болен (нервы... диабет…); Он вечно платит дань страданьям И удлиняет свой обед, Лечась усиленным питаньем. Хромая, он для ловли мух По сонной влаге дали водной Присноровил большой лопух Для роли яхты быстроходной. Пусть корма полон сад и двор: - Моряк в душе, он ищет все же Того, что на морской простор Немного, может быть, похоже. Больной, далекий от всего, Он так необъяснимо жалок! И Коломбина для него Кладет в лопух букет фиалок. Особняком среди других, Четвертый с пятым вечно вместе, И отношения у них Почти как жениха к невесте. Но, позабыв о всем другом, Для дополнения картины, Я расскажу вам о шестом, Влюбленном в ножку Коломбины. Философ с желтым хохолком, Балетоман с душой поэта, - Он мало думает о том, Как непослушна ножка эта! Он так наивен, он влюблен Так просто, так безумно мило, Что даже не мечтает он, Чтоб и она его любила! Он целый день у милых ног Проводит, робкий и неловкий,
