Полное собрание стихотворений

И утешать меня - не надо!
Поверь: мне так легко стареть!
И сердце, словно даже радо.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И мне опять идти легко,
И в сердце - светлое волненье,
И вот совсем недалеко,
Уже не сон, а пробужденье.

   «След жизни» (1950).

Однако позднее тяга к жизни все усиливается:

Последних мук не утаишь.
Ни равнодушьем, ни усмешкой…
Еще хотелось бы пожить,
Немного на земле замешкать…

Критики находили это вполне закономерным: «Естественно, что при таком радостном и оптимистическом восприятии мира во всех его проявлениях, - нелегко привыкнуть к мысли о том, что с нею, с этой жизнью, неизбежно придется расстаться»[54]. Все сильнее Кленовский не желает разлуки:

Какая-то радость (но кто же
Из смертных ее назовет?)
Нам все-таки сердце тревожит
И жизнь разлюбить не дает…

Чем дольше я живу - тем ненасытней я,
Тем с большей жадностью тянусь к усладе здешней.
Пусть ждет меня нектар иного бытия -
Я от разлуки с ней все безутешней.

А еще позже, на восьмом десятке лет он уже умоляет жизнь, чтобы она продлилась:

Моя душа! Мой гость «оттуда»,
Ты собралась в обратный путь…
Постой! Не поскупись на чудо!
Повремени еще! Побудь!

Вот эта жажда жизни и давала ему силу творить. Больного, почти оглохшего и ослепшего, с больными руками, все еще не покидала его муза! Почти до самого конца он диктовал своей жене Маргарите Денисовне свои стихи.

28 мая 1974 г. Кленовский сообщил Шаховскому: «У меня уже готов новый (десятый) сборник стихов, но я намерен сделать его “посмертным”, не издавать при жизни»[55]. Однако стихи до конца не отпускали его. 29 сентября 1974 года он пишет Г.Панину: «К удивлению моих друзей и моему собственному, я, несмотря на постоянные боли, слабость и заботы, все это последнее время писал»[56]. Стихи этого периода составили сборник «Теплый вечер», вышедший в 1975 году. После этого Кленовский жил и писал еще два года. Книга «Последнее» была издана, как он и хотел, уже после кончины.

Поэзия была смыслом всей жизни Кленовского. Он не представлял себя без этого «ремесла», как он выразился, ни «здесь», ни даже «там»:

Мне не придется «там» писать стихов,
Но вряд ли ремесло свое забуду.
Мне верится, что даже и без слов
Опять, как здесь, служить я слову буду.

Желание остаться в памяти людей было очень сильно, хотя уверенность в этом порой сменялась сомнениями:

О, только бы «оттуда»
Не заглянуть «сюда».
Да не свершится чуда
Такого никогда!

Пусть лучше не узнаю
(Хотя к тому готов),
Что больше не читает
Никто моих стихов.

Наверное, Кленовский был бы рад, заглянув сейчас «оттуда» «сюда». Его стихи читаются, издаются, публикуется переписка, о нем пишут критики и литературоведы. «Он не только стал, но и твердо признан одним из лучших поэтов Русского Зарубежья. Думаю, что он и один из лучших лириков России середины нашего века. Печать большой поэтической личности лежит на нем»[57] .

За два года до смерти, 28 мая 1974 года Кленовский писал Шаховскому: «Не сочтите это за гордыню,