Колесник Николай Николаевич
'Война во Вьетнаме… Как это было (1965-1973)'
Мы познакомились в ханойском госпитале в феврале 1966 г. Во время прогулки во внутреннем дворике лечебного корпуса ко мне подошел худощавый, среднего роста, спортивного телосложения человек в пижаме с сильно заметной желтизной на красивом лице, чем-то напоминающем французского актера Жирара Филиппа в фильме 'Фан Фан Тюльпан'. На вид ему было лет 30-35. Он по-английски спросил меня:
– Извините, из какой Вы страны?
– Льенсо (Советский Союз), – ответил я.
– Льенсо? Это хорошо! Майор Ван Ан, – представился он по-русски и с улыбкой подал мне руку, – А как Ваше имя?
– Николай, – пожимая руку, ответил я.
– Вы были ранены?
– Нет, я попал сюда с кишечной инфекцией. Точный диагноз пока не установлен. Предполагают дизентерию, а как Вы попали в госпиталь?
– Я был ранен в руку, вот сюда – ответил Ван Ан, показывая на верхнюю часть левого предплечья. Рана уже почти зажила и не болит, но меня сильно мучит малярия. Особенно колотит по вечерам. Вы, наверное, заметили чрезмерную желтизну моего лица?
– Да, я сразу обратил на это внимание. Ван Ан, а Вы давно здесь?
– Вот уже второй месяц. А Вы, Николай, чем занимаетесь во Вьетнаме, работаете?
– Не совсем. Я служу в армии, а здесь обучаю вьетнамских военнослужащих управлять зенитно- ракетными комплексами, чтобы они без промаха могли сбивать американские самолеты.
– Да?! Ты ракетчик?! Правда, Николай?! – невольно переходя на 'ты', воскликнул Ван Ан. – Однажды я видел, как ваши ракеты сбили два американских самолета. От них только ошметки летели. Замечательное оружие!
– Ван Ан, а где ты научился так хорошо говорить по-русски, в Советском Союзе?
– Нет, на специальных курсах. Кроме русского я говорю еще на пяти иностранных языках: английском, французском, китайском, лаосском, камбоджийском, могу объясняться на тайском. Во всех этих странах, кроме Англии, я провел некоторое время. Но последнее время чаще всего мне приходилось пользоваться английским и лаосским, но там где я был, меня все принимали за француза.
– А где же ты был, Ван Ан? Расскажи подробнее, если не секрет?
Ван Ан на секунду задумался, пытливо глядя мне в глаза.
– Николай, сейчас я не все могу тебе рассказать, но кое-что со временем возможно расскажу.
В дальнейшем наше ежедневное общение незаметно переросло в дружбу. В хорошую погоду мы обычно прогуливались с Ван Аном по территории госпиталя. Ван Ан рассказывал о себе, об операциях в которых ему пришлось участвовать. Своей семьи у него не было: отец и мать погибли еще во время войны Сопротивления против французов, а жениться он так и не успел. Его невеста Занг училась на врача, но как только началась война с американцами, она добровольно записалась в армию и была направлена в полевой госпиталь Вооруженных сил фронта национального освобождения Южного Вьетнама (ФНОЮВ). С тех пор они случайно встретились лишь однажды на переправе через реку Меконг. Занг сопровождала группу раненых переправляемых для лечения на Север, откуда как раз и возвращался Ван Ан после отдыха. Встреча длилась всего 5 минут, пока раненых переносили с берега на джонки. Прощаясь Занг сказала, что по-прежнему любит его и будет ждать до победы.
В дождливую погоду Ван Ан приглашал меня в свою палату, где мы играли с ним в шашки и слушали пластинки. У Ван Анна был небольшой радиограмофон 'Октава' и несколько долгоиграющих виниловых пластинок, что по тем временам было настоящей роскошью.
Самой любимой мелодией, которую мы чаще всего слушали, была душевная и грустная песня 'Дождь' в проникновенном исполнении известного югославского певца Джорже Марьяновича на его родном сербском языке. Мы с Ван Аном на слух выучили почти все слова и иногда под шум дождя подпевали Марьяновичу: 'Дождь, дождь, нескончаемый дождь, и по стеклам текущие слезы…'.
По-моему это одна из лучших песен в репертуаре талантливого Джорже Марьяновича. К сожалению после Вьетнама мне больше ни разу не пришлось услышать ее.
Ван Ан постепенно поправлялся и уже начал играть в настольный теннис (пин-понг) с другими выздоравливающими. Играл он стремительно и красиво, но быстро уставал и часто вынужден был брать тайм аут.
Незадолго до моей выписки он рассказал мне историю своего ранения:
'Однажды я должен был встретиться со связным из партизанского отряда, действующего в зоне 'В' для передачи ему важных сведений по подготовке к масштабной боевой операции. Место и время нашей встречи было сообщено заранее. Тот район я хорошо знал, поэтому, чтобы не привлекать особого внимания, на встречу пошел один, без проводника.
Горными тропами в крестьянской одежде той местности я пробирался к назначенному месту целый день. Солнце уже клонилось к закату. Мне оставалось пройти каких-то пару километров, когда я понял, что за мной следят. На крутом спуске тропа делала петлю, легкий ветерок дул в спину и я почувствовал запах дыма американских сигарет.
Если бы это были партизаны, они бы не стали церемониться и обязательно бы приняли меры по установлению моей личности. В этой зоне ни один человек не мог пройти незамеченным. Если в течение трех суток никто из партизан не подтверждал личность пришельца или не поручался за него, живым он оттуда не возвращался. Значит за мной идут враги и их задача выследить, куда я направляюсь и с какой целью.
Ничем не выдавая своих подозрений, я продолжал идти, обдумывая план действий. Сойдя за ближайшим поворотом с едва заметной тропы в заросли джунглей, я затаился. Из оружия у меня был пистолет, нож, осколочная граната и боевой арбалет. Предусмотрительно взвожу арбалет в боевое положение и вкладываю в него стрелу. Через пару минут я услышал звуки шагов и в просвете тропы увидел качающиеся силуэты двух человек в форме 'зеленых беретов'.
С оружием на изготовку они осторожно шли друг за другом, внимательно всматриваясь вперед и непрерывно оглядываясь. Идущий первым был в форме сержанта. Значит за ними идет еще кто-то, скорее всего их четверо. Первых двоих пропускаю мимо и через минуту вижу еще двоих: невысокий белый, за ним высоченный негр. Подпускаю их почти вплотную. Пора действовать. Из арбалета стреляю в невысокого белого американца. Стрела бесшумно пронзает его и он, хватаясь руками за воздух, со стоном падает. Негр не поняв, что произошло, наклоняется над упавшим. Выскакиваю из укрытия и ножом бью его под лопатку. Негр взревел, как буйвол и резко затих, завалившись набок. Слышу крики и топот бегущих назад первых двоих. Успеваю сорвать с негра автомат, между прочим, советский АК, и бросаюсь в сторону. Изготовившись к бою, жду. Первым, с перекошенным от ужаса лицом, из-за деревьев выскакивает сержант. Даю короткую очередь. Он падает. В то же мгновенье по мне тоже полосонула очередь. Чувствую резкий, обжигающий удар в левую руку, но все же успеваю на звук дать ответную очередь. Больше выстрелов не последовало.
Выдержав небольшую паузу, я осмотрел убитых, отстегнул планшет и десантный нож у сержанта, снял вот эти часы с невысокого американца, подобрал арбалет, наскоро перевязал рану и двинулся дальше.
К стати арбалет выручал меня не однажды, и я дорожу им. Очень эффективное и незаменимое оружие: простое, точное и бесшумное.
Назначенная встреча со связным состоялась в условленное время, а через несколько дней партизаны провели успешную операцию по уничтожению американской базы. Она была взорвана. Противник понес большие потери. Ни один американский вертолет не успел взлететь, точнее они взлетели в воздух отдельно
