супруги жили вместе два-три дня, и женщины оставались одни, многие из них не дождались своих мужей.
В основном, обзаводились семьей в очень ранном возрасте, так как парней в армию забирали в 18 лет. Поэтому у глуховатой тети Тео, местной девушки, фактически не было шансов выйти замуж, так как ей было тогда уже 24-25 лет, хотя она отличалась здоровьем и красотой – была высокого роста, с длинными волосами. Говорили, она частично потеряла слух после того, как попала под бомбежку, но была она тогда уже взрослой, и поэтому могла разговаривать и писать нормально.
А дядя Кет был геологом, потерял ногу в результате аварии на производстве. Ухудшилось здоровье после этой аварии, он хотел было бросить все и уехать к себе на родину, но, в очередной раз когда приехал в штаб-квартиру по каким-то делам, он повстречался с тетей Тео, они влюбились друг в друга, и скоропостижно решили сыграть свадьбу.
Свадьбу сыграли днем, после работы. Все собрались во дворе штаб-квартиры, где расставлены были столы, на которых тарелочки с конфетами, сигаретами, чашечки чая. Пришли и местные жители, и геологи из разных отрядов. На невесте новая розовая кофта, а остальные люди пришли в своей обычной одежде темного цвета военного времени. Очень быстро прошла торжественная часть, когда объявили их мужем и женой, потом поздравления, и т.п… Быстро исчезли со столов конфетки и сигареты, и после этого новобрачную пару провожали в их дом, для которого дядя Кет собственноручно обжигал кирпичи и построил с помощью невесты на участке земли, выделенном ей как местному жителю. После свадьбы он подал в оставку, вышел из отряда геологов, остался навсегда в той деревне.
Поженились также и некоторые другие пары, такие как радиотехник Мынг и картограф Лан, токарь Тиен и механик Куать, и вскоре у них дети родились. А в моей семье тоже появился новый член – мой братик.
Война напоминала о себе в бесконечных ежедневных сводках новостей, в которых сообщалось, сколько уже сбитых американских самолетов, сколько убитых и раненых солдат противника, сколько уничтожено и выведено из строя их техники. На улицах и в деревнях повесили огромные плакаты с карикатурным изображением американского президента Джонсона, с огромным носом, кончик языка, высунувшийся из широко открытого рта, превращается во взлетную полосу на авианосце, откуда взлетали самолеты- бомбардировщики.
Мне было 3 с половиной года, и я уже привыкла к тому, что папа и мама поочередно куда-то, в командировку пропадали на определенные сроки. Но, на этот раз я обратила внимание на то, что уже долгое время мама оставалась дома, а папа вдвое больше времени исчезал в командировках. Вот, однажды, к моему удивлению, папа уехал в очередную командировку, и мама тоже куда-то исчезла, оставив меня одной с бабушкой. Начала беспокоиться не на шутку, когда и во вторую ночь ее не было видно, хотела было плакать, вдруг увидела, как маму принесли на гамаке, рядом с гамаком гордо шла толстая тетя Чонг с каким-то узелком в руке.
Моя бабушка обрадовалась, засуетилась, встретила маму в доме, где для нее уже приготовили кровать с новой циновкой, и тетя Чонг бережно положила узелок на кровать, рядом с мамой. Бабушка торжественно произнесла:
– Давай, посмотри, вот твой маленький братик!
Я потянула руки к узелку, рывком потащила к себе, и бабушка так больно ударила меня по рукам, что я попятилась и заплакала от неожиданности. Вскоре познакомилась с новой ролью старшей сестры, и внимательнее рассмотрела брата, он мне показался совсем некрасивым.
В это время сладости, в особенности конфеты, были редкой роскошью, а сладости хотелось покушать. В деревне у местных жителей продавали сахар кустарного производства, такие небольшие бруски коричневого цвета, и мальтозу, такую густую массу золотистого цвета и вкусно пахнущую. И вот мама однажды купила бруски коричневого сахара, и бабушка приготовила вкусное блюдо из зеленых бобов – вьетнамское сладкое блюдо на дессерт.
Она велела мне палочками перемешать бруски сахара в кастрюле, чтобы сахар быстрее растворился. Я, как всегда, старательно выполняла свою задачу, но в этот раз мне показалось, что сахар не растворялся, а оставался твердым. Вот я палочками осторожно подняла то, что осталось, чтобы проверить, и так закричала, что подняла на ноги маму, которая в это время лежала на кровати, кормила брата грудью, и бабушку, которая стирала за домом, и нашу собаку, которая лежала во дворе, сторожила у ворот, и тетю соседку. На палочках у меня висела мертвая, почти высохшая мышка… Так к моему великому сожалению и пропал вкусный десерт.
В другой раз, бабушка уже сварила такое блюдо, и поставила кастрюлю без крышки остывать на кухне. Мои родители пригласили в гости некоторых геологов, которые недавно приехали с командировки в штаб- квартиру. Взрослые сидели вокруг стола, разговаривали. Вдруг раздался такой шум, как будто тяжелый камень упал в воду. Моя бабушка побежала на кухню и обнаружила, что в открытую кастрюлю со сладостью упала живая змея, довольно крупная. Она кричала, все прибежали, но безногая тварь оказалась быстрее, спаслась из кухни и укрылась где-то под забором из кустиков. Снова пропало мое любимое сладкое блюдо.
В это время, кстати, было трудно с продуктами питания, и все живое, что попало человеку в руки, шло на стол. Помнится, местные жители ели саранчу, кузнечиков, жуков, личинок шелкопряда, а полевые крысы и змеи – деликатесы несравненные были. Однажды папа ехал вдоль дороги после сильного ливня, и ему попалась большая рыба-змееголовка. А иногда все взрослые гонялись за змеей, и вскоре она шла нам на стол.
Местные жители готовили крыс по своим секретным рецептам, очень вкусными получались блюда. Особо запомнился вкус тушеных крыс с шафраном, и жареных на углях с лимонными листьями.
Вот братику уже год пошел, в других семьях рождались дети, и при геологическом поселке, как в это время называли штаб-квартиру экспедиции, были созданы ясли. Начались мои мучения, так как я была старше всех, у меня братик, и, как сказали няньки, я должна показать себя достойной сестрой, и т.п… Все это привело к тому, что в свободное время, когда другие играли, я должна была смотреть за братом, не давать ему с кровати упасть, так как у годовалого ребенка хватало сил на самостоятельные движения, но не хватало ума, чтобы при этом не упасть.
Во время обеда сидела я за столом с двумя мисками перед собой, одна – с рисом, это моя миска, другая – с кашей для брата. Я должна еще его с ложки кормить. Хитрые были няньки, сказать нечего.
Надоели мне такие занятия, но взрослые всегда меня учили, что все люди, от мала до велика, должны исправно выполнять посильные работы, только таким образом Вьетнам мог победить Джонсона, и мы могли бы вернуться к себе в Ханой.
Бомбили сильно, в особенности промышленные центры Вьетнама, в том числе и Уонгби, где расположена теплоэлектростанция, на которой работал мой дядя, родной брат отца. Однажды мы получили плохую весть: Дядя был тяжело ранен во время бомбежки, и его госпитализовали в Ханой. До этого поблизости от электростанции упал сбитый американский самолет, его растащили на куски, так как дюраль был ценный материал, дядя с оказией послал моим родителям два небольших куска размером 50х50 см. Мама отнесла эти куски местному кузнецу, и взамен тот дал ей бронзовый поднос. Этот поднос сохраняется у меня до сих пор, на нем каждый Тэт красиво раскладываю фрукты для семейного алтаря. А дядя вскоре выздоровел, только хромал на одну ногу, и продолжал работать.
И вот однажды вечером мама сказала, что завтра мы переедем в другое место, я так рада была, что побежала к воротам, села на корточки напротив нашей собаки и рассказала ей о том, что мне больше не придется ходить в такие противные ясли. Доброе животное внимательно меня слушало, смотрело на меня умными желтоватыми глазами. На утро еe увезли какие то незнакомые дяди. Я так и поняла, что ее убьют, потому что при передвижении в другое место эвакуации не принято было взять с собой животных.
На этот раз моя мама отвезла меня с братом в свою родную деревню, оставила нас жить у дяди с дедушкой и бабушкой на два месяца, пока готовились помещения для размещения штаб-квартиры геофизической экспедиции в Ханое. Тут в деревне у меня произошло знаменательное событие – я начала ходить в школу, как и все дети моего возраста. Мне было 5 с половиной. О школе и первом учителе стоит рассказать отдельно, скажу только, что после этих двух месяцев не научилась ничему.
Потом я нечетко запомнила, где мы еще побывали, знаю только, что подготовительный класс я все таки каким-то чудом закончила, умев читать и писать, находясь уже в Тханьсуане, в 12 километров от Ханоя, и
